Встречаюсь с поляком

В лагере, был выпущен зимой сорок первого (медработники на фронте были нужны), всю войну прошел в дивизионном медсанбате (последнее воинское звание - подполковник медицинской службы). Член ВКП(б) с 1944 года, еще через два года демобилизовался и с тех пор во Львове. Причем что странно, поляк он лишь наполовину (по отцу), мать - уроженка Киева (украинка? Русская? Еврейка?). Был женат, но жену и дочку убили бандеровцы в июне сорок первого, во время известного львовского погрома. Так может он потому и решил стать поляком, причем еще "панистее настоящих панов"? Впрочем, после того как я в пятьдесят третьем видел Странника, который был членом еще РСДРП(б), то есть с еще царских времен, а после героем Гражданской, а теперь стал врагом СССР (настоящим, а не придуманным), то уже ничему не удивляюсь. Ну и где тут криминал? Еще деталь - и Бельковский, и Ковальский были тут в Львове активными членами польского культурного общества "Белый орел" (Ковальский так вообще, одним из руководителей). Опять же, абсолютно ничего незаконного - польские песни, танцы, литература, и вообще, "не дадим польскому языку забыться". Не замечено никаких враждебных лозунгов по отношению к СССР, русскому народу и коммунистической идее. Снова - зацепиться не за что. Хотя - вот лично у меня еще с иной жизни в непрекрасном будущем, зуб на всякие "некоммерческие организации", фонды и прочее. Которые тогда наводнили РФ, уча, как нам, сирым и убогим, в европейскую цивизизацию войти. Так СССР при Сталине, тем более в этой реальности, еще более победный - ну совершенно никакого комплекса неполноценности перед всемирной демократией не имеет,

Браницким. Мать П.В. Энгельгардта (молодого барина), последнего хозяина Шевченко, была полячкой. польском языке»34. Польские обычаи процветали и в доме П.В. Энгельгардта, молодого барина, в Вильно. Там «господствовала польская речь»35. Именно в «достославном» Вильно шестнадцатилетний слуга («козачок») Тарас Шевченко влюбился в полячку, Дзюню (Дуню, Ядвигу) Гусиковскую. Девушка занималась с Тарасом чем-то вроде «национального перевоспитания»: общалась с ним только по-польски. Польский Шевченко выучил, но поляком не стал. Публикация «Кобзаря» и «Гайдамаков» совпали с расцветом так называемой «украинской школы» в польской литературе. Ее представители интересовались украинской историей и фольклором. В основе этого интереса были как ностальгия по Речи Посполи-той и надежды на воссоздание польского государства в границах 1772 г., так и, в отдельных случаях, искреннее раскаяние в жестокой и недальновидной политике своих предков, которая и довела украинской народ до хмельнитчины и гайдаматчины. Отсюда интерес поляков к творчеству Шевченко. В свою очередь, Шевченко читал на польском. Вероятно, роман М. Чайковского «Верни-гора» он читал при работе над «Гайдамаками», а стихи А. Мицкевича даже пытался переводить на украинский. Знал и поэтов «украинской школы» (Залеского, Красинского). Во время солдатской службы, в Орске, Оренбурге, Новопетровском укреплении (на п-ове Мангышлак) с Шевченко охотно сводили знакомство ссыльные поляки. Эти же поляки помогали пересылать рисунки Шевченко на Украину, где их продавали, а деньги пересылали художнику. Дружба с поляками была так заметна, что солдат Андрий Обеременко, украинец, с которым Шевченко решил подружиться как с соотечественником, сначала относил- 34 Долгорукий И.М. Путешествие в Киев в 1817 году. С. 88-91. 35 Дзюба I. Тарас Шевченко. С. 38. ся к Тарасу Григорьевичу настороженно: уж не

Не только русской: О люди, люди небораки, Нащо здалися вам цар1? Нащо здалися вам псар1? Ви ж таки люди, не собаки. Политический идеал Шевченко — демократия, враждебная не только монархии, но и сословному обществу. По воспоминаниям Бр. Залеского и дневнику Н.А. Маркевича хорошо известен анекдот о том, как Шевченко вел «демократическую» пропаганду в шинке. Он бросал на стол зёрнышко и говорил «Оце цар». Потом еще несколько зерен, подальше от первого зерна: «Оце пани». Потом еще набросал много зёрен кучками: «А се громада, люде прости». Затем смешивал все зерна и спрашивал: «Шукайте царя й пашв! Де вони?..» К буржуазии, по крайней мере «национальной», поэт был куда снисходительнее. Примечательно, что Шевченко, воспевавший героев исторического прошлого — гетмана Дорошенко, запорожских «лицарей», гайдамаков, — с большим уважением, даже с восторгом осматривал в 1859 г. процветавший в то время Городищенский сахарный завод К.М. Яхненко и П.Ф. Симиренко20. Оба промышленника были, правда, как и Шевченко, из крепостных, а теперь богатели и процветали. Оба были украинцами, малороссиянами. Насмотревшись на технические чудеса и увидев, что при заводе есть еще и училище, Шевченко прослезился, обнял и поцеловал Яхнен-ко и воскликнул: «Батьку! Що ти тут на-робив!» В октябре 1850 г. в Уральске Шевчен- 20 П.Ф. Симиренко финансировал последнее прижизненное издание шевченковского «Кобзаря». ко познакомился с Я. Гордоном, кон-фирмированным поляком, который оставил очень интересное свидетельство о политических взглядах Тараса Григорьевича: «Независимая Украина была целью его мечтаний, революция была его стремлением»21, — писал он. Это свидетельство не противоречит всему тому, что мы знаем о Шевченко. Еще за пять лет до этого разговора