Гай ру знакомства мужчины

Автор: � | 2025-04-15

J Гай Ру Объявления Знакомства ДЛЯ ПЕРЕХОДА НАЖМИТЕ ЗДЕСЬ Гай Ру Объявления Знакомства Тайны и перипетии: что скрывается за профилями на Знакомства Гай Ру ? Знакомства Гай Ру один из самых популярных и известных онлайн-сервисов для знакомств в России.

Гай Ру Знакомства Мужчины - Telegraph

Подогретое описаниями Алехандро Бычка желание, Гай Джозеф кормил его всяческими обещаниями и отговорками до тех пор, пока Алехандро, который всегда был психом, не сорвался и не наговорил ему кучу гадостей по телефону.Как и положено классическому педофилу, Гай Джозеф отличался тем, что вёл себя очень осторожно как в Сети, так и в жизни. И не стал обращаться в полицию, когда вздумал отомстить Алехандро за то, что тот назвал его по телефону «грёбаным сукиным сыном, которого самого надо бы сдать на органы, да никто такую гниль не возьмёт».Он засел за компьютер и написал письмо Барту, потому что знал: в отличие от него, умиравшего от липкого страха, Барт ничего не боится — ни властей, ни огласки. Во-первых, Барт Райт-Колтрейн в принципе не был способен бояться, что обладавший чутьём охотника Гай Джозеф понял сразу же, как увидел его в одном из телевизионных шоу, а во-вторых, выскочка из Нью-Йорка владел соответствующими документами, удостоверяющими права на приём беспризорных детей в возглавляемую им школу-интернат со всех южных штатов. Лучшей кандидатуры для мести Бычку придумать было невозможно.В электронном письме Гай Джозеф сообщил Барту, что в штате Техас, на окраине Эль-Пасо, у мексиканца Алехандро, по прозвищу Бычок, содержится белый американский ребёнок, которого этот самый Бычок хочет продать для утех. И что он, Гай Джозеф, конечно, должен был бы сообщить в полицию, но прежде он хотел бы посоветоваться с Бартом, как с профессионалом, поскольку знает, на что способны местные бандиты, и боится за свою жизнь. И если Барт хочет вмешаться в судьбу несчастного ребёнка, Гай Джозеф может прислать ему точный адрес.В быстром ответе Барт пообещал Гаю Джозефу, что никто и никогда не узнает об их тайном соглашении.«Парень, мне и самому не нужна шумиха, — отстучал Гаю Джозефу Барт. — Я из тех, кто всегда сам разбирается со своими делами, так что можешь спать спокойно».IIМайкл был единственным белым ребёнком среди ста пятидесяти разновозрастных воспитанников школы-интерната для мальчиков, возглавляемой Бартом Райтом-Колтрейном и его женой Джейн, и очень обрадовался, что его забирают из ужасного притона на окраине Эль-Пасо, где его держали взаперти уже две недели под навязчивой охраной двоюродного племянника Алехандро, безбашенного Луиса Отрыжки.Именно Отрыжка впервые дал ему понять, что мужчины могут испытывать по отношению к нему не только бескорыстные чувства, — когда Майкл впервые вышел из каморки, в которой его поселили, чтобы попасть в грязный вонючий туалет.Увидев прекрасного оборванца, Отрыжка привстал с драного кресла, в котором сутками сидел перед галдящим телевизором, и сначала прихватил Майкла за ягодицы, а потом ещё и потеребил

Рассказ I Гай и Диана               

Летнее утро в лесу озарилось первыми солнечными лучами. В зеленых ветвях  дуба запел свою песню соловей. Цикады в траве заиграли свои трели. На поляну вышла пугливая лань. Она огляделась, и стала щипать зеленую сочную траву. Вода в лесном озере приятно охлаждала обнаженное  тело.   Вечно юная богиня Диана, покровительница лесов и животных,   плескалась в воде озера, и  радовалась утренним лучам солнца. Вдруг, она заметила, как шевельнулись прибрежные кусты. Богиня внимательно посмотрела «иным» взглядом. Она увидела молодого, красивого римлянина, который спрятался за кустом, и  наблюдает за ней. «Ну что же, юноша - ты поплатишься за свое любопытство» - улыбнулась, «про себя», богиня. Она вышла из воды, и подозвала юношу:

- Эй, ну что ты прячешься? Выходи сюда.

Юноша вышел и приблизился к Диане. Она стояла перед ним - полностью обнаженная. Он, еще никогда, не видел такой красивой девушки. Но, когда, глянул в ее глаза - страх обуял его голову. Он понял - перед ним стоит бессмертная богиня. Юноша упал на колени

- Прости Великая. Виноват - но мне есть оправдание – я, еще, ни разу,   не видел такой красоты.

Диана улыбнулась – ведь  богиня – тоже  женщина. Она внимательно посмотрела на парня

- Ты римлянин,   по имени Гай Глициний. Говорят, что ты влюбчив, и тебя, тоже, любят женщины? Перед тобой стоит красивая женщина – так будь мужчиной. Поухаживай за мной.

С этими словами, Диана повернулась к нему боком, затем спиной. Гай смотрел  на нее, и  не мог оторвать взгляд. Перед  ним стояла, удивительно красивая,   молодая женщина. Как будто, искусный скульптор вытесал из благородного камня  женскую фигуру, удивительно, прекрасные груди, его глаза созерцали женскую спину и  попу. Внутри него нарастало  огромное желание - иметь эту женщину. Но, это ведь, не совсем женщина – это бессмертная, и одна из самых могучих богов. Страх сковывал тело Гая, и пересиливал желание.

- Ну же, Гай, смелее. Если, я уйду от тебя довольная, то подарю тебе любовь – любой римской девушки, которая тебе понравится.

Она подошла вплотную, и обняла его за шею. Губы Дианы впились в губы Гая. Одежда исчезла  с его тела. Рука богини обхватила его член и сжала. Гай, больше не в силах, был сопротивляться. Его член встал, и воткнулся ей в живот. Диана опустилась на колени, оттянула шкурку, и провела языком по головке. Остатки сомнений, моментально вылетели из головы Гая - его член уже полностью встал в ее руке. Диана закрыла глаза, и с нежным урчанием, провела кончиком языка по всему стволу. Гай застонал, от наслаждения. Она  коснулась уздечки, провела языком по кольцу, и Гай взвыл. Диана обхватила головку губами, и начала всасывать, понемногу, член. Гай, уже забыл, кто перед ним – он обхватил голову богини, и прижал ее к себе. Член полностью вошел ей в рот. Диана застонала и кончила. Она вынула член, и опустилась спиной на зеленый ковер травы. Гай стал на колени между ее ног. Его губы опустились ей на лобок. Диана вся выгнулась ему навстречу. Его губы скользили по лобку - вниз. Гай провел кончиком языка - по ее, нежным, губкам. Диана слегка застонала. Тогда, он,   слегка, прикусил зубами каждую губку. Пальцами он раздвинул губки, и провел языком. Возбуждение Дианы нарастало, с каждым его прикосновением. Клитор уже напрягся, и  Гай обхватил его своими губами. Он слегка сжал его и потрогал языком. Тело Дианы выгнулось, и она  застонала. Гай вставил два пальца ей в пещерку, и зашевелил ими. Диана вскрикнула. Она взмолилась - « Гай войди в меня». Как только, член полностью проник  в нее - женщину накрыл сильный оргазм.   Он входил в нее, а она продолжала извиваться и стонать. Теперь, оргазм  не отпускал ее - он нарастал в ней, потом - отпускал, и следующая волна наслаждения вытягивала с нее все жилочки. Утренний лес оглашался громким криком богини. Животные в страхе забились в норы. Ветви деревьев склонились к земле.

Диана открыла глаза. Она, с восторгом, смотрела на юношу. Он лежал на спине с закрытыми глазами. Диана провела над ним рукой. Он открыл глаза, и почувствовал, как сила вновь наполняет все его тело.

- Спасибо, Гай, за твою нежность. Я отплачу тебе сполна. Теперь, любая женщина, которая тебе понравится – тебя полюбит и, с радостью тебе отдастся. Иди же, и забудь - что было на берегу лесного озера.

И она исчезла. Гай одетый, лежал в траве, и наблюдал за кузнечиком, который прыгал с травинки на травинку.

Диана, веселая и довольная, вошла в чертоги богов. Она встретила богиню Венеру, и попросила ее выполнить ее обещание. Та засмеялась, и пообещала. Потом она спросила:

- Тебе не жаль девушку? Ведь, она умрет страшной смертью?

- Она смертная - какое мне дело до нее? Они - все, живут для нашего удовольствия, и пока мы им разрешаем жить.  

Гай Глициний поднялся , негромко присвистнул – из кустов выбежал его белоснежный конь. Гай вскочил в седло, и умчался. Он не помнил, что с ним происходило, но настроение было превосходное. По дороге в свое имение, он улыбался чему – то, и напевал веселую песенку.

Его встретил управляющий, и помог сойти с коня

- Господин, привезли новых рабов. Не угодно ли Вам на них глянуть?

На заднем дворе, под навесом, сидели люди – четыре молодых мужчин и женщина. На них, из одежды – были, только набедренные повязки. Женщина,   видимо,   была захвачена в жарких странах – ее кожа отливала темным, бронзовым цветом. Волосы были завязаны на затылке, и перехвачены обручем. У нее были огромные глаза, прямой, чуть вздернутый, носик, и полные, яркие губы . Ее большие груди - были упругими. Было видно, что она еще ни разу с них не кормила. Плоский живот и широкие бедра – дополняли ее портрет. Мужчины все были молодые, мускулистые - видимо их захватили из их деревень.

Когда, слуги заметили приближение хозяина  – они  подали знак рабам, и те  опустились на колени. Гай, по очереди, внимательно оглядел каждого:

«Цилис - обратился он к управляющему – мужчин отправь на работы,   на плантации олив. Женщину отведи в дом - пусть помогает по хозяйству. Всех накормить,   вымыть и дать одежду.

Гай, внимательно, посмотрел на молодую рабыню – она ему понравилась. Чуть в стороне, невидимо стояла богиня Венера. Она, сразу, подала знак сыну – незримая стрела Амура вонзилась в тело девушки. Та, глянула на Гая, и внутри нее проснулось чувство нежности к своему хозяину. Ей, вдруг, захотелось - говорить ему самые нежные слова,   выполнять его, самые необычные сексуальные фантазии, и доставлять ему удовольствие, какое он , только, пожелает. В ее глазах, в этот миг можно было прочесть – насколько она его любит и хочет.

После обеда, и чисто вымытую, ее представили  домоправительнице.

- Теперь тебя зовут – Сектория. Будешь помогать по дому: менять постели, стирать, убираться в комнатах дома. Жить будешь в общей спальне. Будь вежливой с хозяином, иначе тебя отведут на конюшню, разденут, привяжут к столбу и выпорют плеткой. Все – иди работать.

- Скажи, а жена,   у нашего хозяина есть?

- Старуха улыбнулась-

- Понравился хозяин? Он нравится женщинам. Приди к нему вечером в спальню – стелить постель. Может, заметит, и оставит на ночь. Бедра у тебя – он, какие шикарные, да и сама красивая.

Вечером, она, с внутренней дрожью, вошла в спальню Гая. На Сектории была одета только белоснежная короткая  туника. Сильные, длинные ноги были полностью открыты.

Хозяин сидел у столика, и заполнял какие – то бумаги. Сектория жадным взглядом смотрела на Гая. Внутри ее головки рождались планы - один за другим. Она, страстно, хотела прикоснуться к нему, почувствовать, как он , стиснет ее в своих объятиях, почувствовать вкус его губ на своих губах. У нее кружилась голова от того, что она его видит. Гай писал, и не обращал на нее никакого внимания. Тогда, Сектория подошла к его постели, и сбросила тунику. Гаю открылось прекрасное женское тело. К тому же,   Сектория опустилась на колени, и смотрела умоляюще на хозяина.

- Прости меня, Гай Глициний, но я влюбилась в тебя. Делай со мной,   что хочешь - я полностью в твоей власти.

Он подошел к девушке,   взял ее за подбородок, и, внимательно, посмотрел ей в глаза

- Объясни – когда ты успела в меня влюбиться?

- Так, видно, угодно богам – я готова на все, только возьми меня сейчас. Возьми сильно, без промедления, иначе я сгорю от чувств, нахлынувших на меня.

Гай, молча, ее поднял, и положил грудью на кровать. Ее ноги остались стоять на полу. Он  сбросил с себя халат, и взял рукой член. Он водил головкой по ее ягодицам, пока член не стал большим и твердым. Сектория раздвинула широко ноги, и стонала – с ее дырочки сочился сок. Гай направил головку члена в ее дырочку и воткнул. Она застонала сильней, и подалась навстречу. Член полностью вошел в Секторию. Гай, рукой достал ее грудь, и пальцем, помял сосок. Он вводил в нее член, а Сектория, уже, кричала от наслаждения.

Раз за разом - ее накрывало, и тогда она выгибала спину, почти теряя сознание. Гай вынул и приставил головку ко второй ее дырочке. Он осторожно ввел головку. Сектория, видимо, уже имела опыт - она руками раздвинула дырочку, и села попой на член. Несколько движений, и она выгнула спину и громко застонала. Возбужденный ее криками, и узость входа, довели Гая до  умопомрачения – он, с восторгом кончал в ее попу.

Гай повернул девушку к себе, и поцеловал в губы. Она, счастливая, выскочила из спальни, даже забыв постелить постель хозяина. За дверью, она, вдруг, превратилась в богиню Диану.   И, в хорошем настроении, со смехом,   исчезла. А в спальне для рабов - сладко спала Сектория. Диана навеяла ей сон:

- Ей снился - ее хозяин. Он моет ее тело в бане. Его руки касаются ее спины, ягодиц, ног. Он трогает губами ее соски, кусает их. Она держит в руках его член. Он - большой и толстый. Что бы взять его губами – она широко открывает рот. Член входит, скользит по ее языку - ей уже тяжело дышать, а член заходит в ее глотку. Рука Сектории ползет от груди, по животу - трогает лобок, входит между ног. Пальцы трогают клитор, ласкают его. Она всовывает два пальца в свою дырочку - ласкает себя. Напряжение возрастает в ее теле – сквозь сон, она чувствует, как ее накрывает сильный и яркий оргазм. Затем она затихает. Сон опускается на ее тело, расслабляет мышцы -  и она сладко спит.

продолжение будет опубликовано

Мужчины наживались на подпольном казино Гай ру

Проснулся он утром от ощущения тепла, растекающегося снизу живота и вверх по всему телу. Открыв глаза он увидел Гая который, расположившись у него между ног, сосал его член.

– Слав, доброе утро. Я надеюсь, что ты не против такого доброго утра ?

– Против, если ты не займёшь мой рот чем – нибудь твёрдым и горячим !

Гай повернулся к нему спиной и лёг на него сверху так, что его член оказался перед Славиным лицом, не отрываясь от его члена. Слава с удовольствием принялся за своё дело. Два дня назад он даже представить себе такого не мог, а сегодня он проснулся с членом во рту. Ну разве это не прекрасно ? Его жизнь обрела новый смысл и этот смысл сейчас заполнял его рот, двигаясь вперёд – назад. Он с удовольствием сосал его, подрачивал, облизывал яички, наслаждался им и, не выдержав перевозбуждения, кончил. Гай тщательно вылизывал его член, пока он доводил его до оргазма. И вот Гай на мгновение замер, его член напрягся и Славе в рот полилась горячая сперма. Он принял всё до капли, вылизал головку и поцеловал её, после чего блаженно откинулся на спину, проглотил всё что у него было во рту и облизал губы. Гай встал с постели, поцеловал его :

– Доброе утро. Что будешь на завтрак ?

Слава улыбнулся :

– Хочу ещё йогурта.

– Этого добра ты сегодня получишь сполна. Я тебе устрою незабываемые выходные, – с этими словами он ещё раз поцеловал Славу и отправился на кухню готовить завтрак.

После завтрака они сходили на море, попили кофе в одной из кафешек на набережной и, приняв дома душ, отправились на улицу Дизингоф. Было уже три часа дня когда они вошли в вестибюль розового четырёхэтажного здания, на первом этаже которого располагался сексшоп. Пройдя в другой конец зала они поднялись по лестнице на четвёртый этаж. Здесь располагался зал с диванами и деревянными столами. В зал выходили четыре двери занавешенные красными тяжёлыми занавесками. Гай показал на двери :

– Выбирай, жди и кайфуй.

– А что там внутри.

– Там кайф.

Слава с мгновение стоял в нерешительности, а затем шагнул в ближайшую дверь. Глаза медленно привыкли к полумраку и он смог рассмотреть комнату. Абсолютно без окон она была подсвечена небольшими светильниками по углам. Посреди комнаты стояла огромная кровать, застеленная бордовым бельём. По углам стояли диваны – уголки и несколько стульев.

– Когда будешь готов, нажми на выключатель возле двери. Располагайся поудобнее, – с этими словами Гай вышел из комнаты.

Слава, не зная чего ожидать, решил что он готов, а потому нажал на выключатель и сел на один из диванов. Спустя минут двадцать штора отодвинулась и в комнату вошёл молодой парень лет двадцати. Не говоря ни слова он расстегнул ширинку джинс и вытащив свой член поднёс его к Славиному лицу. Слава, не задумываясь, открыл рот и принялся сосать. Спустя минут десять парень кончил, спустив всё Славе в рот. Тот всё проглотил, вылизал член дочиста, а парень, застегнув штаны, так же молча вышел, оставив Славу одного. Занятная комната. Он здесь был вроде шлюхи, к которой шли мужики чтобы опустошить свои яйца. Минут через десять занавеска снова отодвинулась и вошёл мужчина лет пятидесяти. Так же молча как и предыдущий посетитель, он снял свои штаны и вытащил член. Слава тут же принялся его сосать, но видимо возраст посетителя давал о себе знать, так как даже по прошествии получаса, когда у него уже болели руки и шея, всё никак не получалось довести его до оргазма. В комнату вошёл ещё кто – то. Новый посетитель разделся и, усевшись рядом с ними, принялся дрочить свой член. Потом он аккуратно потянул Славу к себе, и тот, чтобы было удобнее, присел перед ним на колени на пол. Теперь оба мужчины сидели на диване, а Слава, стоя на коленях, дрочил и сосал им. Хотя в комнате и работал кондиционер, но он весь взмок, обслуживая посетителей. Толчок. Ещё толчок и второй посетитель кончил ему на лицо. Первый же, когда увидел эту картину, тут же кончил ему в рот. Не успел он вылизать их члены, как почувствовал, что кто – то стягивает с него футболку.

– Так тебе будет комфортнее. Полностью раздевайся. Мы здесь надолго.

Это был Гай. Полностью голый, он помог Славе снять футболку и штаны, а затем и трусы. Слава потянулся рукой к своему стоящему члену, но Гай его остановил:

– Не стоит этого делать. Так ты получишь гораздо больше удовольствия.

В это время в комнату вошёл очередной посетитель. Не успел он расстегнуть ширинку штанов, как Гай уже вытащил его член наружу и принялся дрочить, в то время как Слава начал лизать головку. Возбуждение зашкаливало. Они вдвоём сосали, дрочили, лизали и целовались с членом во рту. Пять минут и очередной посетитель кончает, спуская Гаю в рот и, застегнув штаны, оставляет их одних. Слава устало откинулся на диване. Шея и рот болели, руки устали, ноги дрожали, но всё, что его сейчас занимало – это его стоящий и ноющий член, требующий разрядки. Гай как буд – то прочитал его мысли. Подсев поближе, он одной рукой обнял его, а вторую положил ему на бедро.

– Расслабься. Не думай о нём, а просто иди по течению. Оно придет и тогда ты поймёшь что такое истинное удовольствие.

– Мне надо передохнуть.

– На третьем этаже есть комната отдыха.

Слава надел трусы и джинсы и спустился на этаж ниже, приготовил кофе, и усевшись на стул, закурил сигарету. Это просто какое – то безумие. Через его рот прошли уже четыре члена, а ему хочется ещё. Ему хочется почувствовать себя настоящей шлюхой. Вкус кофе с сигаретой смешивался с привкусом спермы, который завораживал и возбуждал. Докурив, он бросился наверх, на ходу расстёгивая штаны.

. J Гай Ру Объявления Знакомства ДЛЯ ПЕРЕХОДА НАЖМИТЕ ЗДЕСЬ Гай Ру Объявления Знакомства

Гай ру www.vgae.ruТемы

Предисловие к английским эротическим новеллам 5 Гл 1-2 Чернокнижник в монастыре

Алекс Новиков 2

От переводчика-компилятора

События, о которых я хочу рассказать, решившись на весьма вольный перевод эротических английских новелл, охватывают довольно большой период царствования двух английских королей Генриха VII, 1485 — 1509,   и Генриха VIII, 1509 — 1547. В те далекие времена, новеллы о которых собраны в этой книге, на территории доблестной старой Англии были в ходу множество языков и наречий.   Еще не было забыто обращение на «вы». Не случайно мною оставлены ссылки на французские, итальянские слова и латынь.   Читателя, не знакомого с бытом и нравами того времени могут шокировать жестокость, царившая в обществе, но тогда такое обращение было в порядке вещей!

«Возможно, холодный климат первоначально был толчком к развитию у англичан приверженности к порке». «Нигде в мире мы не находим такой глубокой привязанности к розгам» [B. J. Hurwood, The Golden Age of Erotica, Tandem, 1968, p. 105.]Что касается описаний будней монастыря, я позволю себе сослаться на Густава Шульца 1872 г

«Главным злом в монастырях, особенно женских английских, является наказание розгами или плетью провинившихся монахинь и послушниц по обнаженному телу; это, как заметили врачи, в сильной степени возбуждает половой аппетит, который, не находя удовлетворения нормальным способом, толкает в монастырях на онанизм или гомосексуальный порок молодых девушек, а частенько и монахинь-учительниц со своими воспитанницами. Это вовсе не клевета на монастыри. Многочисленные воспоминания, дневники, записки и словесные рассказы после выхода замуж целого ряда дам, получивших воспитание в различных монастырях, подтверждают все вышеизложенное».

** Глава 1. Роковая охота чернокнижника

Катрина, юная монашка, отправленная своим отцом в монастырь, занималась своим послущанием - цыплятами и перебирала четки.

Подобно удару волны к ней вернулись воспоминания о юности в отчем доме, о мечтах о замужестве, заливая ее невыразимым горем.

Правда, глубоко внутри ее души ворочался червячок беспокойства, навязчивый страх, что приведшие девушку в монастырь события  происходят только в ее воображении. Завтра утром она проснется снова в отчем доме!

Но тут в монастыре появился новый гость. Отец Гай.

– Кар-р! – ворон, живущей на чердаке страшной Девичьей башни, облетал монастырь в поисках добычи. – Кар-кар-р!

Он увидел нового мужчину, спешившегося с коня, но не испугался.

– Опять раскаркался, разбойник! – матушка Изольда, настоятельница монастыря, показала отцу Гаю на гадкую птицу. – Никто пристрелить его не может!

– Почему не может? – удивился гость. – Я не всю жизнь ношу монашеское одеяние. И плащ с крестом на спине заслужил по праву! Арбалет в руках держать умею. Ставлю бочку пива!

Участь разбойника, таскавшего цыплят из курятника и не раз предвещавшего монастырю и его обитательницам беду, была решена!

Короткая стрела, пушенная из страшного метательного инструмента, оборвала жизнь черного ворона на лету. На прощание он успел каркнуть в последний раз, предвещая несчастье своему убийце.

"Стрелок, черт бы тебя побрал, подумал Инкуб, враг роди человеческого, мою птичку убил! Отмщу!" - Инкуб пока не мог приблизиться к монастырю.

Пиво отец Гай распил вместе с монашками во время вечерней трапезы.

"Эх, монашек, ты сам погубил свою душу! - думал Инкуб, - А мне остается только довершить начатое тобою!! За своего любимого ворона я тебе отмщу!"

Как известно, Инкуб, враг рода человеческого слов на ветер не бросал.

– А это что за цветок? – спросил он матушку-настоятельницу, показав на Катрину, грустную молодую монашку.

– Это Катрина, – ответила та. – Второй год в монастыре живет. Насколько я понимаю, ее планы на будущее не включали монастырской жизни. К сожалению, она страдает черной меланхолией, и мне никак не удается ее вылечить!

– Ну, так и в этом я могу помочь! – отец Гай посмотрел на девушку. – Мой метод стар, прост и очень эффективен.

– А лекарства очень дорогие? – поинтересовалась матушка Изольда. – Наш монастырь не богат, хотя знавал и лучшие времена! Авраам, наш аптекарь, совсем совесть потерял, такие цены заламывает…

– Думаю, ваша обитель не разорится! Это старинное и очень дешевое средство было разработано язычниками в Египте за три тысячи лет до прихода Спасителя! Завтра в полдень начнем лечение. Мне понадобится одна помощница и кое-какие приготовления. И еще, всем надо помолиться о хорошей погоде! Солнышко нам поможет.

Утром монашки выстроились в круг на монастырском дворе, чтобы своими молитвами помочь отцу Гаю в лечении Катрины, а заодно и оценить врачебные таланты гостя. Погода стояла отличная, как раз для того, чтобы заняться лечением на свежем воздухе. Свежий ветерок разогнал облака, и на монастырь светило солнце.

Катрина стояла посереди круга, опустив глаза. «Пусть делают со мной все, что хотят, – решила она – мне все равно! »

– Сними с себя все монашеское одеяние! – приказал отец Гай.

Против воли, у несчастной Катрины стало чаще биться сердце. «Мне, и раздеваться при всех, мужчина увидит меня! » – подумала она, но тут же покорилась.

Еще год назад никакая сила не заставила бы ее раздеваться перед мужчиной, но сейчас душа была сломлена.

«Вот это красота живет здесь, в монастыре. – Подумал отец Гай, увидев юное тело, теперь уже не прикрытое бесформенным одеянием. – Такую бы, да ко мне в постельку! Насколько я успел узнать местные нравы, больших проблем у меня с этим не будет! »

Катрина посмотрела на святого отца, и все же скромность победила меланхолию: она прикрыла руками грудь и низ живота.

– Садись на корточки, – приказал отец Гай, и встал позади пациентки. – Всем молиться! – добавил он, и сделал знак Линде.

Та уже приготовила несколько ведер свежей колодезной воды.

Молитвы сестер прервал отчаянный визг девушки. Холодный поток пролился на голову, сразу придав красок всему окружающему миру.

– Ой! – взвизгнула она и подпрыгнула как зайчик на месте, но отец Гай ударил ее ногой под колено, она упала и получила второй ушат.

Визг Катрины был слышен за монастырскими стенами. Монашки, прервав молитвы, шушукались и краснели от удовольствия. Холодная вода оказалась куда круче розог! Способ оказался весьма эффективным, но отец Гай привык доводить лечение до конца.

– Не надо! – только и успела вскрикнуть Катрина перед тем, как Линда вылила не нее третий ушат.

Меланхолию как рукой сняло: когда отец Гай растирал ее грубой льняной тканью, она вела себя как обычная девушка, которая против воли должна была показать свое тело мужчине и дать себя бесстыдно ощупать.

– Не надо! Не трогайте меня! – кричала Катрина, но отец Гай не слушал ее и растирал тканью, не пропуская ни кусочка.

«Как он смеет, – тело Катрины раскраснелось как после бани, – так нельзя! »

Безразличие после холодного купания сменилось негодованием, унижением от собственного бессилия дать отпор и стыдом от бесстыдства врача: отец Гай пролез везде, даже в местечко между ног, не говоря уже о грудях и попке.

«До чего же хороша эта девочка, мокрые рыжие волосы, веснушки и горящие ненавистью голубые глаза, в которых светится ужас, смешанный с покорной обреченностью! Она будет моей! »

После удачной охоты на черного ворона и исцеления молоденькой монашки отец Гай решил купить Катрину у матушки настоятельницы для ночных удовольствий.

«Нет ничего лучше постоянного дарителя! – думала матушка Изольда, из женского любопытства перерывшая багаж гостя в тот момент, пока тот охотился, – я с удовольствием вложила бы деньги в устройство лаборатории, чтобы превращать свинец в золото, не говоря уже о том, чтобы подложить под него любую из сестер! » Перед ужином отец Гай сказал матушке Изольде, что для закрепления эффекта Катрине лучше всего переселиться в его келью.

– Ну, это нельзя! – матушка сделала вид, что категорически возражает.

На самом деле она была готова на все, лишь бы задержать отца Гая в монастыре подольше: ведь тогда монетки из кошельков гостя перекочуют к монашкам.

– Лечение может затянуться! – отец Гай стал выкладывать на стол французские золотые монеты. – Ну, в интересах здоровья Катрины, и всех сестер, надо купить французского вина, голландского сыра, английской ветчины и шотландского виски – вот тогда монашки меланхолии предаваться не будут!

Глаза матушки-настоятельницы светились алчностью. Даже в мечтах она не думала выручить за девушку столько денег сразу.

– Думаю, наши совместные всенощные бдения пойдут девушке только на пользу! – отец Гай перекрестился и подлил матушке настоятельнице пива.

Разумеется, все проблемы были улажены. Оставалось только подготовить Катрину к нелегкому испытанию: первой ночи с мужчиной. Для этого матушка уединилась с Катриной в келье и для начала сама попользовалась ее телом. «Что-то матушка сегодня больно ласковая, – думала Катрина, покорно раздвигая ножки, – не к добру каркал ворон перед смертью! »

– Сегодня после вечерней молитвы ты придешь к отцу Гаю, – строго сказала матушка девушке, распластав ее на  широкой кровати. – Вы вдвоем будете всю ночь молиться о спасении твоей души! – с этими словами она разложила девушку на своей кровати, заставила согнуть ноги в коленях и широко развести их в стороны.

– А сейчас мы проведем маленькую операцию! – матушка положила на стол огромный острый нож и лимон.

От этих жутких приготовлений у Катрины заныло под ложечкой. «Неужели она меня зарежет? – мелькнула мысль. – А зачем же тогда лимон? »

Матушка засунула во влагалище три своих пальца, пошерудила ими там и удовлетворенно хмыкнула.

– Смотри и запоминай, в другой раз будешь делать сама! – матушка разрезала лимон поперек, выкроив круглую дольку, и, к великому ужасу Катрины ввела ее в самую глубину!

– Ой, зачем? – Катрина захотела свести ноги, но матушка не позволила ей этого сделать.

[По сообщению «The Nation», ряд ученых считают, что высокий уровень концентрации лимонной кислоты [низкий уровень рН -] могут убить сперматозоиды в течение 30 секунд, но повторять эксперимент со староанглийской контрацепцией не рекомендуется. Эффективность этого метода составляет примерно 60%. Лимон, конечно, не опасен для здоровья. Самое плохое, что может случиться, – это раздражение слизистой, как у женщины, так и у мужчины. Вам просто будет неприятен половой акт. – Прим. переводчика]

– Когда мужчины хотят нас, грешниц, то думают только о себе, – матушка осталась довольна результатом проведенной работы и принялась натирать Катрину половинкой лимона. – А нам, грешным, надо думать, как не забеременеть! Этот фрукт не только спасает наших моряков от цинги, но и от беременности предохранит. Главное, чтобы долька плотно закрыла вход в матку! А лимонное растирание убьет с твоей кожи посторонние запахи и прибавит обаяние твоей милой физиономии! Впрочем, чтобы по-настоящему познать мужчину, этого мало! – монашка открыла коробочку с драгоценной мазью, составленной мудрым аптекарем Авраамом и намазала ею горошинку Катрины. [Современный улучшенный аналог мази Авраама – «Vigorelle» крем – предназначен для увеличения сексуального возбуждения у женщин. – Прим. переводчика]

«Ну, моя меланхолическая девочка, сейчас ты познаешь огонь страсти, один из ингредиентов этого зелья, как говорил Авраам – африканский черный перец! Хорошее средство для скучающих и холодных монашек! Сама им пользуюсь, время от времени! »

– Ну, моя кошечка, теперь можешь идти молиться! – настоятельница помогла Катрине одеться и отправила девушку в келью, перекрестив на прощание.

«Меня, дочь рыцаря, продали как скотину! – думала Катрина, стоя перед отцом Гаем с гордо поднятой головой и глядя на своего покупателя полными ненависти глазами. – И почему он выбрал именно меня? »

Жжение между ног от чудо-мази не позволяло сосредоточиться. Кровь против воли быстрее текла по венам, от чего злость в душе Катрины на отца Гая только накапливалась.

– Катрина, – отец Гай стал зажигать свечи, – история знает немало примеров нарушения заповедей во время крестовых походов, а в мирное время женские монастыри помогали гостям пережить трудные времена. Ваша Крейцбергская женская обитель не исключение. Ведь в каноническом праве признаком проститутки считается доступность ее всем и продажность. А католическое нравоучительное богословие называет проституткой женщину, которая продается всякому встречному и публично предлагает себя. Как видишь, к тебе это никоим образом не относится! Мы же будем молиться о спасении твоей души и изгнании болезни из твоего тела! – отец Гай зажег все свечи на подсвечнике, и в келье стало гораздо уютнее. В мерцающем пламени Катрина казалась античной богиней, волею случая запертой в монашеской келье.

– Конечно, если твоя молитва не этом алтаре, – он показал на кровать, – не будет искренней, матушка Изольда займется твоим воспитанием! Линда уже замочила в рассоле от салаки порцию розог. А сейчас сними монашеское одеяние, сама знаешь, голой я тебя уже видел!

«Матушка Изольда запорет, если я не подчинюсь, – думала монашка, – но не так, совсем не так я представляла свою первую ночь с мужчиной! »

Девушка разделась и с ненавистью посмотрела на своего мучителя. Клитор, намазанный мазью, уже начал зудеть. Нестерпимо захотелось прикоснуться к нему рукой и сотворить юношеский грех.

– Правильно вас матушка сечет! – чернокнижник принялся разрисовывать девушку пентаграммами и другими непонятными знаками. – Я знаю, чем вы, грешницы, занимаетесь в кельях! В суре «Нур» Всевышний говорит: «Прелюбодейку и прелюбодея – каждого из них высеките сто раз. Пусть не овладевает вами жалость к ним ради религии Аллаха, если вы веруете в Аллаха и в Последний день. А свидетелями их наказания пусть будет группа верующих. Воистину Аллах – Прощающий, Милосердный». [Коран, 24:2-4 – прим. переводчика]

– Вы, святой отец, читали Коран? – удивилась монашка.

– В Святой земле, где я воевал, – рассказывал отец Гай, поглаживая Катрину по волосам, – мои спутники искали золото, а я искал знания! Я изучил и Библию, и Коран, и еще много разных книг, и мне удалось то, что не удалось ни одному смертному! Я постиг тайну жизни и смерти! – тут монах прервал разглагольствования и продемонстрировал член, давно уже бывший в боевом положении. – Сегодня я поделюсь с тобой крупицей своих знаний!

«Да-а-а, сломить ее невозможно, – подумал отец Гай, любуясь прекрасным телом, – но можно в себя влюбить! »

– Ты красивая! – отец Гай был очарован ее красотой. – Твое тело создано для любви и для подчинения мужчине! А теперь ложись на кровать! Апостол Павел,   обосновывая подчиненное  положение  женщины,   ссылается  на   порядок   сотворения мужского  и женского  полов  и на  грехопадение человека:   «Прежде создан Адам,   а  затем  Ева;   И  не Адам прельщен, но жена, прельстившись, впала в преступление» [I Тим.   2:13—14].

«Буду лежать как то распятие, – думала девушка, – буду смотреть в потолок и читать молитвы! Монашки говорили, что мужику хватает несколько минут! Вытерплю, как монастырскую порку! »

Осмысление того, что она впервые познает мужчину, сначала пугала. Однако понимание того, что горящий огнем клитор требует этого, распаляло Катрину, и она с каждой минутой все больше желала познать все. Она, сама не понимая, зачем это делает, протянула свою руку вдоль тела и, найдя член, подвела его в нужное место.

– Прости меня грешную! – шептала она, лежа под тяжестью, чувствуя, как ласкают тело снаружи руки и губы, а внутри член скользит по стенкам влагалища, иногда проникая глубоко до самой матки, причиняя ей мучительно-сладостные ощущения.

– Давненько я так не лакомился! – отец Гай навалился на упругое тело.

В этот момент у Катрины, подогретой аптекарской мазью, начался первый оргазм. В пике она с силой выгнулась вперед, прижимая руками ягодицы отца Гая к себе.

«Я совершила смертный грех! – думала она, вздрагивая под тяжелым телом отца Гая. – Призрак был прав! Теперь мне не искупить греха никакими постами и молитвами! Но до чего же грех сладкий! И зачем папа не выдал меня замуж? » Прежняя обида дала знать о себе. Внезапно тяжелый стон вырвался из переполненного сердца Катрины. Она взглянула в окно, и звезда, в этот миг ярко горевшая над горизонтом, напомнила ужасную сцену, свидетелем которой она стала в башне.

– Ну вот, моя вкусная, – отец Гай сладко улыбался. – Как говорил великий учитель Имхотеп, уши девушки на ее попе. Она слушает только тогда, когда ее бьют! [Чернокнижник извратил слова мыслителя из древнего Египта. В оригинале было упоминание о мальчиках-школьниках, и их спинах – прим. переводчика] Рука чернокнижника стала бесстыдно блуждать вокруг сжатой шоколадной дырочки. «Что он себе позволяет, – подумала Катрина, но зудящий от мази клитор не хотел униматься, требуя себе мужчину.

Не думай Катрина, чтобы я долго оставался слеп к бессмысленной глупости монашеского начальства, которые предписали нам, грешникам отказаться от всех наслаждений жизни! Во имя радости принять мученичество, умирать от голода, от жажды, не собираюсь! Мы живем для того, чтобы любить и наслаждаться жизнью! Расслабься, моя сладкая, сейчас я покажу тебе кое-что интересное!

– Вот так-то лучше, – отец Гай вынул руку и обвел пальцем вокруг клитора. – Какой нежный букет из набухших губок и упругая горошинка между ними! Сейчас я поцелую многострадальную попку, а там – посмотрим!

Под утро, проваливаясь в забытье, Катрина чувствовала, сэр Гай, его голос, его тело стало для нее чем-то особенным, невероятно близким, родным.

Казалось, сэр Гай поселился внутри нее, стал частью ее самой. Он успокаивал, придавал сил и уверенности в том, что   все действительно будет хорошо. Так Катрина стала женщиной еще раз, теперь уже в объятиях опытного мужчины. Утром матушка Изольда и все сестры заметили в Катрине глубокую перемену: вчера еще замкнутая, и молчаливая, она была весела и оживлена.

** Глава 2. Последняя ночь чернокнижника

Отец Гай решил задержаться в монастыре, к великой радости матушки Изольды, и взялся за воспитание монашки со всем усердием. И не только искусству любви он обучал Катрину. Время от времени он доставал из сундука книги и показывал такое, от чего у монашки сладко сосало под ложечкой от ощущения смертного греха. Когда он встречался с девушкой в присутствии монашек, то был почтителен и смиренен, и лишь наедине с ней снимал маску учтивости.

Теперь Линда скучала своей келье, Катрина каждую ночь отправлялась к гостю под завистливые взгляды других монашек, а матушка-настоятельница подсчитывала доходы: отец Гай ел и пил за троих, а платил за шестерых. Надо сказать, что чернокнижник ни разу не говорил с Катриной о чувствах, зарождавшихся в его душе, но монашка, в которой наконец-то проснулась настоящая женщина, видела любовь в речах, в поведении, в проникновенных нотках голоса и убаюкивающей мягкости улыбки. С Катриной случилось то же, что и с любой другой девушкой, впервые по-настоящему близко познакомившейся с мужчиной, хоть и против воли. Она влюбилась!

Когда отец Гай обнаружил, упорным трудом он сумел влюбить в себя глупую монашку, на его лице появилась самая, что ни на есть дьявольская усмешка.

– Может, повторим лечение водой? – спросил отец Гай, увидев тоску в глазах Катрины. – Или лучше матушкины розги?

– Нет, лучше возьми меня еще раз! – глаза Катрины заискрились безумным блеском. – Я готова! – помолившись, монашка задрала подол. Как говорится в книге  «В день шестой Бог создал человека по своему образу и подобию и сделал человека  мужским  и  женским»  [Быт. 5:2]. Никакого намека на разные права нет.

Она уже знала, что отец Гай обожал начинать играть, полностью не снимая одежд. Монашеское одеяние придавало играм особую пикантность.

Он, ощущая под собой тело девушки, с огромным наслаждением вводил и выводил член из влажной щели. Ей казалось, что она находится в сказочном сне. Каждое введение отца Гая приближало второй оргазм. И когда чернокнижник, заохав, сильно сжал тело, Катрина ощутила, как член задергался в внутри влагалища, изливая семя.

– Ах! – Катрина вздрогнула, как от удара прутом.

"Что  это со мной? Такого никогда не было!"

Второй оргазм был менее острый, чем первый, но продолжительней. (В те времена слово оргазм еще не знали, но удовольствие от близости было не менее сильным, чем сейчас прим. перев.)

Ласками и поцелуями монах сумел довести Катрину почти до обморочного состояния.

Несколько минут они лежали неподвижно, наслаждаясь пережитым наслаждением.

– Какая ты нежная! – он стал ласково поглаживать и мять упругую плоть груди Катрины, перебирая пальцами то один, то другой крепкий налитый сосок.

Катрина очень любила, когда отец Гай ласкал груди, но как любил это делать он, трудно было представить.

– Хватит лежать, раздвинув ножки, – приказал он, – ты будешь делать то, что я прикажу, и все будет хорошо! Тебе понравится! Для начала, развернись ко мне задом и садись ко мне на колени.

Чернокнижник взял ее руками за попку, раздвинул пальцами губки, и плавно опустил на член. На несколько секунд они замерли, наслаждаясь новизной ощущений. Потом она начала медленно подниматься и попускаться. Мужчина помогал ей, поддерживая за попку.

«Оказывается, можно и так! – думала Катрина. – И все же с мужчиной приятнее, чем с женщиной! Но сразу после порки это, наверное, больно! »

– Я так устала! – простонала девушка. – Давай как обычно!

Была прелестная лунная ночь. Сердца влюбленных были полны чувств, колдовской дух этого часа вошел всей своей прелестью в их души.

– Нет, – отец Гай решил преподать Катрине еще один урок. – Становись на четвереньки!

«Меня сейчас отгуляют, как корову! » – Катрина встала на четвереньки и попыталась вставить в себя уже обмякший член. Но ничего из этого не получалась.

Чернокнижнику было неловко перед Катриной, и он чувствовал свою вину в том, что не смог доставить ей удовольствие.

– Позволь, я поцелую тебя! – он положил девушку на кровать и начал целовать живот, постепенно пробираясь к киске, тщательно выбритой по монастырскому обычаю. Она в это время взяла в руку поникший член и поглаживала его.

«До таланта Линды ему далеко, однако старается! – подумала девушка. – А не побаловать ли его так, как научил меня папа? »

Катрина взяла член в рот и начала сосать, а он лизал губки и клитор. Не удивительно, что через пять минут таких упражнений член снова встал, и девушка заняла позу на четвереньках. Как оказалось, в этой позиции отец Гай проник очень глубоко. Катрине было так сладко, словно рухнул подъемный мост крепости. Ворвавшиеся силы неистового желания пронеслись через тело ее и душу – как орды захватчиков по павшему замку – разоряя все на своем пути, опустошая каждую клеточку, и сделав беспомощной и растоптанной, словно плененную рабыню. Катрина кончила, кусая себе губы, чтобы не закричать.

– Любимый! – монашка решила, что судьба дает последний шанс покинуть монастырские стены. – Я буду скитаться с тобой по всему свету, если захочешь, буду твоей служанкой, твоей рабыней! Только увези меня отсюда! Помнишь, ты же сам цитировал мне Коран! Прелюбодей женится только на прелюбодейке или многобожнице. Верующим же это запретно. Тех, которые обвиняют целомудренных женщин и не приведут четырех свидетелей, высеките восемьдесят раз, и никогда не принимайте их свидетельства, ибо они являются нечестивцами, кроме тех из них, которые после этого раскаялись и стали поступать праведно [Коран, 24:2-4 – прим. переводчика].

Она умолкла. Ее голубые глаза были полны слез, когда она со страстью повернулась к чернокнижнику. Он уклонился от взгляда, а по его изящному лицу пробежала презрительная усмешка самой темной, самой смертельной злобы. Через мгновение это выражение исчезло. В неподвижных, остекленевших глазах опять появился неземной холод.

– Час заката, – воскликнул он. – Нежный, прекрасный час, когда сердца влюбленных счастливы, а природа улыбается их чувствам. Но мне не суждено жить долго! У инквизиции длинные руки! Они идут по следу как ищейки, и я не могу долго жить в этой тихой обители! Милая моя Катрина, когда наступит завтра, я буду далеко, очень далеко на пути в вечное блаженство, но, скорее всего в чистилище. Должен ли я брать тебя, прелестнейший цветок, с собой в могилу?

– Нет, – глаза Катрины стали круглыми как пуговки, а из глаз потекли слезы. – Отец Гай, вы молоды, сильны. Вам ли думать о смерти?

Перевернувшись на спину, чернокнижник положил ногу на ногу, а сверху на бедро посадил Катрину в позу наездницы. Катрина придвинулась ближе, и мужчина почувствовал нежное прикосновение горячей плоти, невыразимо приятное прикосновение влажных губок к своему бедру. Несколько легких движений пальцами, и Катрина привела член в боевое положение.

Еще несколько движений промежностью вперед, и красавица оказалась рядом с членом, коснулась его пупком и посмотрела на чернокнижника.

«Я многому успел ее научить, – подумал он, – жаль, что это у нас последняя ночка! »

– Все в руках божьих, – вздохнул отец Гай, и стал бросать книги из сундука в камин, – прощай, Катрина! Возьми вот эту книгу, и спрячь подальше! Это тебе на память! Она написана на понятном тебе языке. Молись за меня, грешного!

Глубокой ночью, когда монастырь погрузился в сон, на серой башне уныло раскачивается из стороны в сторону тяжелый колокол, хотя ни одно дуновение ветра не тревожило деревья в лесу. Они с безумием приговоренных к смерти отдавались друг другу.

Ей снова захотелось взять его член глубоко в рот и ласкать, ласкать, ласкать… Отец Гай, словно почувствовав это, проник в ее рот, и через минуту, не выдержав жадных ласк, излился в нее. Обняв ее, он уснул.

Ночь подходила к концу, утро освещало холмы, но оно принесло отцу Гаю душевное спокойствие.

– Теперь я могу идти на смерть! – он оставил Катрину на рассвете. – Pax vobiscum! Да будет над тобой благословение святого Дениса, святого Дютока и всех святых! Прощай и помни обо мне!

Предчувствие чернокнижника о неминуемой смерти сбылось.

Утром утомленный отец Гай щедро расплатился с матушкой за постой и собрался по делам в Лондон. Как оказалось, на дороге его уже ждали разбойники.

Власти поймали и повесили несколько бродяг. В них матушка Изольда признала разбойников, напавших на нее по дороге, и лишь Катрина догадывалась, что инквизиция настигла свою жертву.

После исчезновения чужестранца, который действительно очаровал ее, настроение Катрины явно изменилось. Она полюбила гулять ранним утром и поздним вечером по тропинкам вокруг монастыря, вспоминая его последние слова, представляя его милую улыбку, и заканчивала прогулку на том месте, где был вход в склеп.

Ночами Катрине часто снилось нечто странное — то проносились перед внутренним взором сцены из прошлой жизни, ее братья, отец со страшным ремнем в руках, или призрак дедушки Максимилиана пытался учить ее жизни, а  бывало так, что после молитвы она проваливалась в темноту, тоску и безнадежность. Иногда, не смотря на теплую погоду ее, окутывал смертельный холод.

Катрина была одинока и несчастна.

Катрина старалась избегать общества монашек, и, похоже, была счастлива лишь тогда, когда оставалась одна в своей келье: матушка Изольда, довольная прибылью, согласилась выделить ей отдельное жилье. Только там она давала выход своей печали в слезах, молясь за душу покойного отца Гая, а скорбь, которую она благопристойно скрывала на людях, вырывалась наружу. Так прекрасна и в то же время так смиренна была прелестная скорбящая, что она уже казалась ангелом, освободившимся от пут этого мира и готовившимся к полету на небеса. На самом деле в душу ее вселились совсем не те мысли, которые должны посещать монашек.

Единственным утешением была книга, подаренная сэром Гаем.

«Только за чтение таких трудов меня ждет в лучшем случае костер», – думала Катрина, рассматривая пентаграммы и прочие изображения. Но искушение было слишком большим, и монашка долгими ночами изучала текст и заклинания.

- Читай, читай, грешница! - Инкуб, враг рода человеческого скрывался в дальнем углу кельи. - Пока ты читаешь, и потом я могу заходить в эту обитель! И своего не упущу! Иногда он подходил к монашки так близко, что от перепончатых крыльев пламя свечи начинало мерцать.

и только молитва гнала его вон.

Она понимала, что делает тяжкий грех, изучая книгу, но отказать себе в этом грехе не могла.

Но, одним чтением девушка не ограничилась. К чему это привело - расскажу в следующей главе.

- Всегда. Он умудрился сделать так, что это всем нравилось, даже самым младшим. Преподаватели там давали ебать себя ученикам прямо на уроках. А на переменах развлекались друг с другом. Даже школьный сторож вместо того, чтобы охранять по ночам школу, шатался по спальням мальчиков и отсасывал всем подряд. Но самая большая удача - это директор школы. Вот, смотри...

Фэйл взял в руки стеклянный шар и увидел чёткое изображение. Симпатичный мужчина средних лет, с аккуратно подстриженными усами и при галстуке... стоял, спустив штаны и согнувшись, а сзади его ебал какой-то ученик. Причём, это был ученик явно одного из младших классов - он трахал мужчину, стоя на маленькой табуретке, иначе бы просто не достал. Больше всего Фэйла поразило счастливое выражение на лице директора.

- Говорят, когда-то он был ужасным ханжой и святошей, - продолжил свой рассказ Гай. - Но после того, как с ним поработал демон, директор стал отличной шлюхой. Он давал всем: преподавателям, поварам, уборщикам, ученикам любого возраста. Все в школе знали, что к директору можно прийти в любое время и засадить по самые яйца. Дверь в его кабинет никогда не запиралась. И его рабочий день почти всегда проходил одинаково: он стоит раком, спустив штаны, прямо у своего директорского стола, а сзади к нему выстраивается целая очередь из желающих выебать его в жопу. Если он и выходит иногда из кабинета, то его всё равно тут же хватают, загибают и трахают на глазах у всех. Или дают пососать. Или и то, и другое, с двух сторон. А он только кайфует от этого. Вот это я понимаю, высший класс!

- Уффф, я даже возбудился, - тяжело дыша, ответил Фэйл.

- Потерпи, малыш, у нас сейчас нет на это времени. Мы должны подготовиться к ритуалу.

- Какому ритуалу? Разве мы не просто пройдём через портал?

- Не совсем... Кое-что мне придётся оставить здесь.

- Что?

- Ты только не волнуйся...

- Гай, что тебе придётся оставить?

- Свою магию, - горько улыбнувшись, ответил демон.

- Что это значит?

- Это значит, что я утрачу навсегда все свои магические способности и фактически перестану быть демоном.

- Зачем это нужно?

Тихими шагами к ним подошёл учёный Гасар:

- Видите ли, господин Фэйл, любой демон имеет неразрывную связь со своим Миром. Нет смысла проходить через портал, если в любую минуту тебя могут выдернуть из чужого мира обратно, словно шарик на резинке. Разорвать эту связь можно только одним способом - отказавшись от своей демонической сущности. А это, в свою очередь, означает утрату всех магических способностей.

- И ты пойдёшь на это? - обернулся Фэйл к Гаю.

- У меня нет выбора. Иначе нас обоих убьют. А тебя может ждать кое-что и похуже.

- Что именно?

- Наш Предводитель - мы зовём его Большерогий - просто помешан на полуангелах. Как-то, помню, одному демону удалось захватить полуангела и перенести в наш Мир. Его отвели в покои к Большерогому. Оттуда он больше не вышел. Говорят, Большерогий ебал его до тех пор, пока тот не умер. А когда он вышвырнул тело из своих покоев, то его, уже мёртвого, ещё сутки продолжали ебать стражники Дворца.

- Какой ужас! - ахнул Фэйл.

- Да уж, ничего хорошего. Видишь ли, далеко не все демоны способны в своей похоти знать меру. А полуангела щадить не обязательно - он же враг.

- Значит, выхода нет. И кем же ты станешь, когда пройдёшь ритуал?

- Человеком, - пожал плечами Гай. - Просто человеком.

- Но это же здорово! Тогда мы сможем быть вместе, Гай! Будем путешествовать вдвоём...

- Кхм-кхм, прошу прощения, - вмешался в разговор учёный, - но, думаю, нам придётся путешествовать втроём.

- Как?! - воскликнул Гай. - Гасар! Ты тоже?! Ты тоже хочешь уйти?

- Гай, сынок, давай смотреть правде в глаза. Я и так давно уже на волосок от тюрьмы. А после этой истории... Слуги Большерогого - не идиоты, они догадаются, кто помог тебе скрыться. Если б речь шла только о тебе, было бы ещё полбеды, но помочь исчезнуть из нашего Мира полуангелу - это и вовсе такое преступление, что подземелья мне не миновать. А я хотел бы прожить остаток дней свободным... если уж не демоном, то человеком.

Гай обнял козлорогого демона:

- Прости, Гасар. Прости, что подставил тебя.

- Ничего. Возможно, так даже лучше. В этом Мире мне ничего не удалось. Может, что-то удастся в Среднем, - грустно улыбнулся учёный. - Ладно, пойдём готовиться к ритуалу. Господин Фэйл, вам лучше с нами не ходить. Боюсь, во время ритуала вас тоже может зацепить, а мне бы не хотелось, чтобы вы лишились своих магических способностей из-за нас. Останьтесь лучше здесь. Мы вернемся примерно через час.

Демоны удалились, оставив Фэйла одного.

У полуангела внутри всё буквально пело! Гай останется с ним! Конечно, очень жаль, что ему придётся расстаться со своей магией. Но они будут вместе!

Оставленный один, Фэйлрош мучился нетерпением. И от нечего делать стал перебирать шары с отчётами. Взяв один, он просматривал его содержимое, затем брал следующий.

Вот он видит, как капитан пиратского корабля по наущению демона соблазняет дочку губернатора портового города, обещает ей жениться и уговаривает её бежать с ним на его корабле. Но только лишь берег скрывается за горизонтом, как он запирается с девушкой в каюте и развлекается с ней, как хочет. А когда эта живая игрушка ему надоела, он отдаёт её своей команде. Постепенно жертва привыкла к своему положению. Дочь губернатора должна была ходить по палубе голой и удовлетворять желание любого матроса, который захотел бы её поиметь. Лишь через год капитан высадил её на берег в родном городе. Но девушка не вернулась домой, а пошла прямиком в портовый бордель на работу.

Новый шар. Врач, которого демон наделил гипнотическим даром. Он гипнотизирует всех своих пациентов и заставляет ублажать себя всеми доступными способами. Он трахает и женщин, и мужчин без разбора. Интересно то, что многие пациенты стараются приходить к нему как можно чаще.

Следующий шар. Молодой парень, который становится одержим желанием сосать мужские члены. Он не может думать ни о чём другом. Он делится этим желанием со всеми окружающими и даже развешивает объявления. В результате ему дают сосать почти постоянно. Иногда, конечно, его и в зад ебут, но ему это не нужно, хоть парень и позволяет это делать с собой. Ему нужно только сосать, сосать, сосать...

Ещё один шар. К юному сыну князя демон нанимается в воспитатели. Очень скоро молодой княжич уже стонет от наслаждения, насаживаясь на воспитательский член. Эти отношения быстро стали для юноши нормой, и он с удовольствием давал ебать свою пухлую попку всем желающим. А когда старый князь умер, и сын занял его место, то он начал всё княжество приучать к содомии. Уже через пару месяцев в княжеский дворец принимали на работу только после специального медицинского освидетельствования. И человека не брали, если его очко мало разработано. Гомосексуальна проституция была узаконена, а скоро публичных домов с мальчиками стало больше, чем с девочками. Иногда половые акты даже использовали вместо денег: например, можно было забрать товар, в благодарность хорошенько отъебав продавца в его жаждущую попку. Или расплатиться с мальчишкой-газетчиком, дав ему пососать. Сам же князь частенько выходил "общаться с народом": на площадь выносили большую кровать, на ней возлежал обнажённый князь. Он требовал, чтобы верноподданный народ доказал ему свою любовь. Всякий желающий мог залезть к князю в постельку и доказать свою "любовь", хорошенько отодрав своего правителя в пухлый зад. Простолюдины часами ебли князя, как хотели, а его стоны раздавались на всю площадь.

Фэйл отложил шар. Всё увиденное было ужасно, но всё же... Голова у него шла кругом. Ему нужен был Гай, и немедленно! У бедного парня звенело в ушах. Член стоял колом, а в попке всё пылало, требуя ласки. Что ж они так долго не возвращаются?

Полуангел успел отдышаться, немного успокоиться и прийти в себя, когда вернулись демоны. То есть, теперь уже и не демоны. Фэйл впервые видел Гасара в человеческом обличье.

- Вот теперь вы действительно похожи на типичного учёного, - улыбнулся Фэйлрош, разглядывая белоснежную бороду благовидного старца.

- Рад, что вам нравится, господин Фэйл.

Из-за спины Гасара появился грустный Гай.

- Как ты? - мягко спросил полуангел.

- Нормально... Просто странно. Как будто часть себя отдал. Но я привыкну.

- Гай, прости... Тут такое дело... Я понимаю, сейчас не время. Но у меня к тебе просьба. Пока вас не было, я тут шары просматривал... И теперь мне очень нужна помощь. Ты понимаешь?

По многозначительному взгляду и взъерошенному виду полуангела Гай просто не мог не догадаться, какого рода помощи тот от него ждёт.

- Сейчас не самый подходящий момент...

- Гай! Очень надо! Совсем ненадолго.

- Ну, хорошо, идём.

Они отошли от Гасара, скрывшись за одним из стеллажей. Фэйл скинул брюки. Гай подхватил парня на руки, прижал спиной к стене и развел пошире в стороны его ноги. Перевозбуждённому Фэйлу показалось, что его сердце взорвалось радостным фейерверком, когда долгожданный член любимого оказался внутри. Он стонал и кричал, не стесняясь того, что это может услышать Гасар, ни о чём не думая, просто отдаваясь ласкам и страсти своего мужчины. Гай тоже завёлся с полуоборота. Их секс был недолгим, в иных обстоятельствах они бы постарались растянуть удовольствие. Но сейчас было некогда. Поэтому, увидев, что Фэйл кончает, Гай тоже не стал себя сдерживать и слил другу в попку. Всего через каких-то десять минут отсутствия они вновь присоединились к учёному.

- Ох, уж эти влюблённые! - осуждающе вздохнул тот. - Никакой логики! Идёмте скорее к порталу.

И, прихватив дорожные сумки, друзья покинули хранилище отчётов.

Гай Ру Объявления Знакомства - Telegraph

Деревянными столами. В зал выходили четыре двери занавешенные красными тяжёлыми занавесками. Гай показал на двери : - Выбирай, жди и кайфуй. - А что там внутри. - Там кайф. Слава с мгновение стоял в нерешительности, а затем шагнул в ближайшую дверь. Глаза медленно привыкли к полумраку и он смог рассмотреть комнату. Абсолютно без окон она была подсвечена небольшими светильниками по углам. Посреди комнаты стояла огромная кровать, застеленная бордовым бельём. По углам стояли диваны-уголки и несколько стульев. - Когда будешь готов, нажми на выключатель возле двери. Располагайся поудобнее, - с этими словами Гай вышел из комнаты. Слава, не зная чего ожидать, решил что он готов, а потому нажал на выключатель и сел на один из диванов. Спустя минут двадцать штора отодвинулась и в комнату вошёл молодой парень лет двадцати. Не говоря ни слова он расстегнул ширинку джинс и вытащив свой член поднёс его к Славиному лицу. Слава, не задумываясь, открыл рот и принялся сосать. Спустя минут десять парень кончил, спустив всё Славе в рот. Тот всё проглотил, вылизал член дочиста, а парень, застегнув штаны, так же молча вышел, оставив Славу одного. Занятная комната. Он здесь был вроде шлюхи, к которой шли мужики чтобы опустошить свои яйца. Минут через десять занавеска снова отодвинулась и вошёл мужчина лет пятидесяти. Так же молча как и предыдущий посетитель, он снял свои штаны и вытащил член. Слава тут же принялся его сосать, но видимо возраст посетителя давал о себе знать, так как даже по прошествии получаса, когда у него уже болели руки и шея, всё никак не получалось довести его до оргазма. В комнату вошёл ещё кто-то. Новый посетитель разделся и, усевшись рядом с ними, принялся дрочить свой член. Потом он аккуратно потянул Славу к себе, и тот, чтобы было удобнее, присел перед ним на колени на пол. Теперь оба мужчины сидели на диване, а Слава,

Гай Ру Объявления Знакомства – Telegraph

Дрейк резко садится на постели и ожесточённо трёт лицо. Кошмары мучают его на протяжении всех восьми месяцев, минувших со дня той провальной операции на химзаводе. Яркие, ужасающе реальные сны – куски плоти на стекле, вспышка светоотражателя, растерзанные тела полицейских на полу вокруг него, болезненный укол парализующего дротика... Тиер с отчаянным стоном трясёт головой и снова душит в себе страх.

Видимо, во сне он вновь, от ужаса и ярости, выпустил щупальца – шея сзади ещё мокрая, и некогда белая наволочка тоже – вся в бледно-оранжевых разводах. Дрейкер убирает руки от лица и смотрит в зеркальную стену напротив – наверняка за ним и сейчас наблюдают, он физически ощущает на себе взгляды скрывающихся за стеклом людей. Наверное, доктор Чарли снова расстроился, ведь агуа никак не может прийти в себя, и кошмары лучшее тому подтверждение.

Дрейк тоскливо улыбается своему отражению и встаёт с постели. Душ, завтрак... начинается ещё один совершенно бесполезный, пустой день в «зазеркалье» клиники Чарлена Праера. Почему бы им просто не казнить Тиера? Он же о-па-сен. Разве есть разница, что Дрейкер убил тех полицейских не осознанно, а «в состоянии аффекта»? Он убил, этим всё сказано, и то, что бывший лейтенант Тиер «представитель иной расы с особенной психологией» не может его оправдать. И тяжёлая психологическая травма, и контузия во время взрыва, разнёсшего ползавода к чертям собачьим и забравшего жизни почти всех бойцов из «Фатум», и, как следствие, посттравматический синдром здесь абсолютно ни при чём.

Как жаль, что агуа не сходят с ума – возможно, он уже навсегда бы отмучался.

«Всё будет хорошо», – привычно думает Дрейк, стоя под дробным каскадом водяных капель в маленькой душевой кабинке, притулившейся в углу его «камеры». «Необходимый психологический тренинг», – называет это Чарли. «Самообман», – мысленно поправляет его Дрейкер, но вслух, конечно же, этого не говорит – учёный и так днюет здесь и ночует, чтобы вернуть его к жизни. Раз ему так нужно, Тиер будет говорить это себе, просыпаясь и засыпая, делов-то.

Ощущая прикосновения воды к телу, то мягкие, то почти болезненные, агуа начинает дрожать; иногда они напоминают ему ласки Дейрана, но сейчас это всё, что лейтенант помнит о планировщике. Он не может вспомнить ни его глаз, ни даже черт лица – словно отрезало в ту жуткую минуту: вот эта страшная мёртвая улыбка, а в следующее мгновение кровавые куски ползут вниз по скрывшему её стеклу. Ничего, только лживые прикосновения, но именно это Дрейк и хотел бы забыть в первую очередь.

Выключив воду, он вылезает из кабинки и невозмутимо шествует через всю комнату к кровати. Чарли не раз говорил ему, что люди не ходят обнажёнными при других, однако агуа так и не понял причин. Была б его воля, Тиер вообще бы не носил одежды, но людям это «неудобно» – и это тоже непонятно. Почему им должно быть неудобно от того, есть на нём какие-нибудь тряпки или нет? Он заправляет постель покрывалом, раздумывая, получится ли сегодня уговорить доктора выпустить его в аквариум. Это стало единственной отдушиной Дрейкера – распластаться по дну, расправив всё своё настоящее тело до самого маленького отростка, до самой мелкой складочки; погрузиться в воспоминания о «прошлой» жизни в бескрайних и прозрачных, как слеза, океанах Санкрума, и рассеянно вслушиваться сквозь толщу заменяющей их в; ды смеси в стрекочущие голоса людей, суетящихся возле аппаратуры, подсоединённой к его стеклянной клетке...

Если б ещё хоть кто-нибудь согласился поплавать с ним...

От повернувшихся в новое грустное русло мыслей Тиера отвлекает тактичное покашливание – в комнате, около приоткрытых дверей, обнаруживается доктор Праер. Он приветливо улыбается, и Дрейк отвечает такой же тёплой улыбкой.

- Я привёл тебе гостя, – говорит Чарли, – поэтому, пожалуйста, надень что-нибудь.

Агуа послушно натягивает шорты и замирает, с любопытством глядя на дверь. Гость здесь, в «зазеркалье», у него впервые. Учёный удовлетворённо кивает и уходит, но буквально через минуту возвращается в компании незнакомого мужчины. Незнакомец несколько выше доктора, примерно одного роста с Дрейкером, широкоплеч и жилист; у него такие же чёрные волосы, как и у Тиера, только если лейтенант остригает их почти под ноль на затылке и висках, то у гостя они средней длины – несколько прядей падают на его лицо, и мужчина лёгким, как будто бы привычным жестом откидывает их назад. Даже отсюда Дрейк видит, что его волосы завиваются на шее и слегка, совсем чуть-чуть, отливают синим. Синие и глаза незнакомца – яркие, пронзительные, – что удивительно контрастирует с почти бронзовой кожей.

Агуа не смотрит долго в лицо человека – Чарли говорил, что это их смущает, – хотя ему, безусловно, интересно; однако интерес угасает почти мгновенно, стоило мужчине сделать несколько шагов в его направлении. По скупым движениям и выправке, Дрейкер понимает, что перед ним военный, и разочарованно отворачивается. Он рассказал всё известное ему давным-давно, ещё до «зазеркалья» клиники, на следствии и закрытом суде, больше лейтенанту сказать нечего.

- Меня зовут Гай Рам, – произносит за его спиной мягкий баритон.

Тиер через силу оборачивается и видит мягкость в синих глазах, а потом и протянутую для рукопожатия ладонь. Он пожимает её со смешанными чувствами – раздражением от бесполезной теперь навязчивости военных и проснувшимся вдруг сожалением, что через «оболочку» невозможно прочитать эмоции Рама. Искренен ли он в своей доброжелательности?

- Дрейкер Тиер.

- Рад знакомству, лейтенант Тиер, – мужчина широко улыбается. – Как и тому, что мне наконец разрешили Вас навестить. Дело в том, что я хотел бы предложить Вам партнёрство.

Дрейк переводит удивлённый взгляд на довольного доктора. Он слышал об этом проекте – «Партнёрство» – созданном для того, чтобы пострадавшие при схожих обстоятельствах могли обрести друг в друге необходимую опору, помощь в переживании несчастья. В сознании поднимается рой вопросов, но агуа полагает, что пока достаточно задать главный из них.

- Почему именно я?

- Гай – капитан полиции в отставке, – отвечает Чарли после обмена взглядами с Рамом. – Как и ты, он потерял нескольких бойцов из своего подразделения и тяжело это переживает. Я подумал, что вы сможете помочь друг другу.

С каждым словом учёного загорелый Дрейк бледнеет всё сильнее; Чарлен говорит что-то ещё, но смысл ускользает... Полицейский. Перед глазами моментально встают багряные картинки произошедшего в коридоре подвала, и агуа тянется к стакану с соком на столе, словно к спасительному глотку воздуха. Что если это он... если его люди были там, на химзаводе?

- Дрейк! – доктор взволнованно трясет лейтенанта за плечо. – Не молчи, ты меня пугаешь. Ты согласен?

Тиер поднимает растерянный взгляд и сталкивается со взглядом Рама.

«Нет, – отчаянно убеждает он себя, – я не виноват в его потере».

Иначе капитан не смотрел бы на него сейчас так... сочувственно? Словно чуть отлегает от сердец Дрейкера, и он выдавливает из себя согласие – ему терять уже в любом случае нечего.

Пока они едут в машине капитана по городу, Рам уточняет, что, раз инициатива договора, который они только что подписали, исходит от него, Дрейк находится на его попечении и будет жить у него дома, в пригороде. Свежий воздух, много зелени... Тиер чувствует себя скованно наедине с чужим человеком, поэтому смотрит, по большей части, в окно на улицы. Там люди, много людей. Совершенно разных внешне и абсолютно одинаковых в своих радости и горе, страхе и злости, равнодушии...

Дрейкер прикрывает глаза и судорожно вдыхает.

- Что-то не так? – обеспокоенно спрашивает капитан.

- Душно, – врёт лейтенант. Но врёт ли? Его действительно как будто что-то душит – он задыхается среди этих существ, прикоснуться к которым, улыбнуться которым не имеет никакой возможности. Никому из них он не сможет доверять. Больше ни одному не поверит без настоящего прикосновения, а значит, никогда. Потому что никогда не сможет раскрыть кому бы то ни было свою суть, не поставив под угрозу собственную жизнь.

Интересно, как далёк Дрейк от того момента, когда готов будет умереть за одно лишь касание к чужой коже?

Машина останавливается возле ажурной кованой калитки в высоком каменном заборе, за которой виднеется небольшой опрятный коттедж, окружённый молодым, недавно отцветшим садом. Через зелёную лужайку вьётся выложенная белой плиткой дорожка; Тиер ступает по ней рассеянно, не глядя под ноги, жадно впитывая в себя так разнящийся с высотными зданиями города образ. И с запозданием, уже на крыльце, понимает, что, наверное, должен наконец что-то сказать.

- У Вас красивый дом, капитан Рам.

- Отставить, лейтенант, – бросает через плечо тот, толкая входную дверь внутрь. Дрейкер невольно напрягается и вдруг спотыкается на пороге, заметив в синих глазах капитана серебристые смешинки. – Нам как минимум полгода жить бок о бок, Дрейк, давай обойдёмся без церемоний. Называй меня Гай и будь проще.

Мужчина сбрасывает в прихожей ботинки и уходит; лейтенант изумлённо смотрит ему в спину, а потом, очнувшись, аккуратно прикрывает дверь.

Пройдя вслед за хозяином мимо лестницы, ведущей наверх, он попадает в кухню, где Гай принимается греметь дверцами шкафчиков и холодильника, попутно шутя, что обычно предпочитает на завтрак что-то посолиднее кипы бумаг. Дрейк тоже ещё ничего не ел сегодня, но его гложет волнение, от которого желудок словно принимает микроскопические размеры. Он скромно садится у стеночки на стул, бродит взглядом по кухне, и она ему нравится: чистая, в приятной сине-золотой цветовой гамме, с принтом на океаническую тему на полотенцах и занавесках. И капитан здесь как рыба в воде – сразу видно, что любит готовить. Агуа начинает испытывать некоторое расположение к человеку и уже смелее рассматривает обтянутую серой водолазкой спину, гадая, какие ещё общие моменты, кроме увлечения кулинарией, могут быть между ними.

Будто почувствовав что-то, Рам поворачивает к нему лицо.

- Поможешь? Нужно порезать фрукты на салат.

Само собой, Тиер соглашается. Пока он самозабвенно крошит плоды в миску, хозяин переодевается и снова появляется перед ним уже весь домашний и невероятно уютный в простой тёмно-синей майке и мягких светло-серых брюках с завязками на поясе. Он одобрительно прищёлкивает языком, хваля труд помощника, заправляет салат йогуртом, и они садятся за стол.

- У тебя есть кто-нибудь? – неожиданно спрашивает Гай, придвинув Дрейкеру стакан с молочным коктейлем. – Друзья? Родственники?

Дрейк опускает взгляд в свою тарелку. Из старшего поколения, к которому относились и родители лейтенанта, никто не выжил, а те двое из «Фатум», что уцелели во время операции на заводе, были переведены на другую планету.

- Нет, – тихо отвечает агуа. – Только Чарли.

Он ощущает пристальное внимание и с трудом делает вид, будто ничего не замечает. Завтракают они в полном молчании.

День проходит как-то смазанно. До вечера Тиер ходит по пятам за капитаном – за обедом и ужином, в саду и комнатах тот говорит обо всём и ни о чём, а он, в основном, молчит, вслушиваясь в тёплый голос мужчины. Потом, сославшись на дела, Гай оставляет его одного, и Дрейкер снова бродит без дела по холостяцкому жилищу Рама, уже десятый раз за сегодня рассматривая панорамные фото различных природных видов с разных планет, висящие на стенах в коридорах. Устав с непривычки, сидит в предоставленной ему спальне, ласкающей глаз родными цветами – жёлтым, оранжевым и неярким красным, и размышляет, что по сути сменил один арест на другой. С той лишь разницей, что теперь в его распоряжении не одна, а целых пять комнат, если не считать спальню хозяина дома, и никто не наблюдает за ним из-за зеркал. А, ну ещё сад – наверное, это самое хорошее в предстоящей здесь жизни Дрейка.

На улице уже темно, но он, не зажигая света, скользит по комнате, обстановку которой – кровать, письменный стол, шкаф и книжный стеллаж – уже, кажется, знает наизусть; хоть это и ничего не даёт, Тиер касается пальцами предметов и вещей, как будто так сможет почувствовать человека, которому они принадлежат. Конечно, он не может, и подобная иллюзия не способна удовлетворить эмоционального голода агуа. Вконец умаявшись, лейтенант принимает решение лечь спать.

С первого этажа доносится голос капитана; возвращаясь из душевой, Дрейк не удерживается и спускается в гостиную – устроив ноутбук на низком стеклянном столике напротив дивана, Гай сидит перед ним на полу, подперев кулаком щеку, и следит за происходящим на мониторе с отрешённой полуулыбкой. Дрейкер собирается уходить, но Рам замечает его и манит к себе.

- Это я и мои бойцы, – показывает он на экран, когда Тиер присаживается на ковёр рядом с ним. – Как раз перед той трагедией.

Лейтенант понимающе кивает и с печалью смотрит на экран: несколько молодых людей резвятся на песчаном берегу, у кромки зеленовато-голубой воды. Но, конечно же, Гай – смуглый, гибкий и подтянутый, в одних плавках, – в конце концов приковывает к себе всё внимание. Агуа следит за ним даже тогда, когда мужчины шутливо борются на песке, а потом топят друг друга в море, и получается совершеннейшая куча мала. Через некоторое время Дрейк сам не замечает, как начинает улыбаться, наблюдая за ними.

Наконец видео заканчивается, и на мониторе появляется фотография – девять мужчин в полицейской форме, включая капитана Рама. Лица троих из них обведены чёрными рамками. Улыбающиеся лица. Гай опускает крышку и сидит молча, глядя в одну точку; бывший командир больше не существующего «Фатум» прекрасно понимает его чувства, но не может найти слов.

Тем не менее, они вдруг вырываются сами собой.

- Гай... по чьей вине погибли твои люди?

- Знаешь, Дрейк, – глухо отзывается мужчина, – иногда невозможность наказать убийцу сжигает меня изнутри. Но не потому, что его нельзя достать, а потому, что он, на самом деле, не виноват. Это был просто несчастный случай.

- Только ты всё равно винишь его? – Дрейкер пытается заглянуть капитану в лицо, однако тот отворачивается.

- Возможно, когда-то. Теперь я знаю, что ему гораздо хуже, чем мне.

Агуа не понимает, о чём он говорит, но догадывается, что теперь лучше оставить человека наедине с его мыслями.

Уже в дверях Тиер оборачивается со словами:

- Всё будет хорошо.

И Рам, подняв голову, отвечает благодарной улыбкой – как будто действительно верит в эту до глупого банальную фразу, словно чувствует, что сейчас Дрейк впервые произносит её искренне, по-настоящему, а не для галочки, теша этой надеждой и себя.

. J Гай Ру Объявления Знакомства ДЛЯ ПЕРЕХОДА НАЖМИТЕ ЗДЕСЬ Гай Ру Объявления Знакомства Тайны и перипетии: что скрывается за профилями на Знакомства Гай Ру ? Знакомства Гай Ру один из самых популярных и известных онлайн-сервисов для знакомств в России.

Гай Ру знакомства: где ты, моя любовь? Telegraph

В этот последний день они больше целовались, чем трахались. Они целовались до припухших губ и натёртых языков, они спешили отдать друг другу всю нежность, на какую были способны. В перерывах разговаривали, но всё на какие-то грустные темы. И снова целовались и ласкали друг друга.

- Ты знаешь, - тихо сказал Гай, когда они лежали обнявшись после очередного оргазма, - странное ощущение. Как будто уходит что-то, чего никогда в жизни больше не будет. Я знаю, у меня никогда больше не будет такого.

- Откуда ты знаешь, - попытался утешить его Фэйл, - может быть, ещё какой-нибудь полуангел влюбится в тебя. А ты в него.

- Я даже не хочу, чтобы это произошло. Пусть ты останешься единственным.

- Спасибо, - шепнул Фэйл, крепче прижимаясь к любимому.

Между тем алый дневной свет постепенно становился багровым. Солнце неумолимо клонилось к горизонту. Друзьям оставалось лишь следить за тем, как огромный диск медленно скрывался за горами.

Солнце уже почти село, когда вдруг раздался резкий сигнал из гостиной.

- Что это? - вздрогнул Фэйл.

- Шексон. Наше переговорное устройство. Извини, я тебе не показывал, не до того было. Интересно, кому от меня что-то понадобилось?

Он с неохотой встал и направился в гостиную. Большой чёрный шар на одной из полок искрился, вызывая хозяина. Демон положил на него одну руку. На гладкой поверхности появилось изображение. Это был демон Тахур, старый друг Гая. Если бы Фэйл и захотел что-то расслышать, то не понял бы ни слова из жутковатых звуков демонического языка, на котором шёл разговор.

- Привет... - ответил на вызов Гай, но больше ничего сказать не успел.

- Не называй меня по имени! - вмешался собеседник. Голос его звучал совсем не так, как обычно.

- А что у тебя с голосом? - удивился Гай.

- Я его изменил. Никто не должен слышать, что я говорю с тобой. У меня всего минута, просто молчи и слушай.

- Хорошо.

- Твоё разрешение на посещение Среднего Мира только что аннулировали. У нас тут переполох, и идут какие-то странные разговоры об ангеле, которого ты у себя прячешь. Ты понял меня?

- Да.

- Надеюсь, ты успеешь что-нибудь сделать. Прощай.

- Спасибо тебе!

Оторвав ладонь от шара, Гай разорвал связь с собеседником. На пару секунд он в шоке замер на месте. По лбу струился липкий пот.

- Фэйл! - наконец, гаркнул он. - Одевайся! Быстро!

- Что случилось? - испуганный полуангел появился в дверях.

- Они о тебе узнали!

- Кто?

- Стражники Чёрного Дворца! Нам надо бежать! Одевайся!

Фэйлрош кинулся собирать разбросанную по гостиной одежду.

- Но как? Как они могли узнать? - схватившись за голову, твердил Гай.

- Гасар? - предположил полуангел. - Кроме тебя, только он знал.

- Нет, это исключено! Гасар на такое не способен!

- Тогда как?

Метавшийся по комнате Гай вдруг остановился, осенённый внезапной догадкой.

- Постой-ка... Он сказал "никто не должен слышать, что я говорю с тобой"... Фэйл, пойди сюда, быстрее! Посмотри, нет ли у меня чего-нибудь на плече или шее... Маленькое такое... смотри внимательно.

Фэйл, приподняв с шеи демона чёрные волосы, старательно разглядывал его обнажённые плечи.

- Есть! - вдруг вскрикнул он. - На шее. Словно маленькая металлическая капелька.

- Удали её! Вырви! Не бойся, если кровь пойдёт.

Фэйл подчинился. Когда дело было сделано, Гай раздавил вырванную из кожи тварь и с остервенением швырнул её в окно.

- Сукин сын! - в сердцах крикнул он.

- Кто?

- Валтар! Помнишь синего такого демона, которого я изгнал из матери Мони? Ты ведь был при этом?

- Да.

- Я встретил его сегодня в Чёрном Дворце. Он сам подошёл. Говорил, что не сердится на меня, что всё забыто, что он всё понимает и тому подобное. И всё хлопал меня по плечу, прямо лучший друг, да и только! А сам подсадил мне "блоху"!

- Что делает эта "блоха"?

- Слушает. А значит, Валтар сегодня весь день подслушивает наши разговоры. Он понял, кто ты, Фэйл! И настучал. Ладно, всё, потом поговорим. - Гай, уже одетый, накинул на шею лямку дорожной котомки. - Ты готов? Улетаем немедленно!

- А почему ты не можешь просто мгновенно перенестись с помощью магии? Ты же это умеешь? Как тогда в школе.

- Потому что магия оставляет следы, и по ним они смогут найти меня. Не болтай зря! Летим, хватайся!

Спустя минуту они уже летели над чёрными долинами к дому Гасара. Солнце село, и долины Мира Демонов погрузились во тьму. Гай летел очень быстро. Слишком быстро. От ощущения скорости у Фэйла вдруг закружилась голова. Сгущавшаяся тьма вокруг давила на него, и полуангел почувствовал, что теряет силы и не сможет удержаться на спине демона. "Ради всех святых, неужели мне суждено умереть, разбившись о скалу в этом дьявольском мире!" - подумал Фэйл и крепче сжал руками шею демона. Он был почти без сознания, когда они опустились на балкон дома учёного. Сначала он не понимал, что происходит вокруг. Гай что-то кричал, его куда-то несли, вокруг сновали какие-то тени, а в ушах сильно звенело.

- Господин Фэйл, - расслышал он, наконец, и, сосредоточившись, смог сфокусировать взгляд на козлорогой физиономии Гасара, склонившегося над ним. - Вам лучше?

- Да, спасибо, - пробормотал полуангел.

- Я рад снова видеть вас. Знаете, у меня под старость усилилась интуиция. Когда вы вчера покидали мой дом, я уже знал, что это не последняя наша встреча. Далеко не последняя.

- Почему мне стало плохо?

- Это от скорости. Вам, видимо, просто не хватало воздуха.

- Это я идиот, - раздался вдруг голос сзади, и Фэйл только сейчас обнаружил, что сидит, привалившись спиной к груди Гая. - Я просто очень торопился.

- И правильно делал, - кивнул Гасар. - Господин Фэйлрош, Гай мне в двух словах описал ситуацию. И должен сказать, что здесь нам оставаться нельзя. Когда стражники Дворца обнаружат, что Гай покинул свой дом, первое место, где они будут его искать - здесь. Нам нужно вылететь к порталу сразу же, как только вы немного придёте в себя.

- Я в порядке, - твёрдо сказал Фэйл, поднимаясь на ноги.

Во время нового перелёта Гай просто взял его на руки. Лететь так было не слишком удобно, но зато падение Фэйлу больше не грозило, поскольку крепкие руки Гая обнимали его. Стало уже совсем темно, лишь чуть светилось красноватым светом беззвёздное небо, да кое-где внизу полыхали костры.

- Где мы? - спросил Фэйл, когда они приземлились.

- Это хранилище отчётов, - ответил козлорогий демон. - Новый портал должен быть где-то здесь рядом.

Войдя внутрь, Фэйл невольно ахнул: огромные высокие стеллажи шли нескончаемыми рядами друг за другом, и от пола до потолка все они были забиты стеклянными шарами!

- Это всё отчёты из Среднего Мира? - ужаснулся он.

- Увы, да, - подтвердил Гасар.

- Несладко приходится людям.

- Да, господин Фэйл, для вас, полуангелов, всегда найдётся работа. Кстати, мы сейчас как раз в секции развращений. Гай, это же твоя специализация.

- А вот и мой! - радостно воскликнул Гай, хватая с полки один из шаров. - Мой отчёт! Это как раз последний.

Фэйл взял в руки шар и увидел, как внутри него появляется живое изображение: красное шёлковое покрывало, а на нём Гай, развлекающийся с мальчиками. Но Гасар только хмыкнул:

- Да видел я твой отчёт. Низкий класс. Как это тебе только разрешения дают, не понятно.

- Это почему низкий класс? - на полном серьёзе обиделся за друга Фэйл.

- Ну, вообще-то, он прав, - поморщился Гай. - Я действительно халтурщик.

- Почему?

- Да сам гляди! Ну что это за развратитель! Уговорил потрахаться нескольких почти уже взрослых парней! Курам на смех. Ты посмотри, что делают мои конкуренты!

Вот, например, - Гай взял с полки один из шаров. - Совращённый демоном человек заставил всю свою семью работать в публичном доме. Или вот ещё, - он взял другой шар. - Двое старших братьев на пару развлекаются с родной сестрой, да ещё угощают ею всех своих друзей! Заметь, родные братья, а с ними всегда сложнее работать. Или вот ещё. Мой коллега, между прочим. Устроился учителем в школу для мальчиков. И всего за полгода добился потрясающих результатов! Все поголовно в школе трахались, словно кролики на лужайке! Он ввёл правило: во время уроков объединять два класса - один старший и один помладше. И вместо занятий все уроки напролёт старшие должны были ебать младших в попки, пока те не кончат.

- А они кончали?