Девятиклассница порно

И покакали, можно идти купаться.Мама взяла меня на руки и все направились в ванную. Там мама передала меня Насте и начала набирать ванну. — Давай снимем маечку, — улыбнулась девятиклассница, — Вот так. Любишь купаться?Сидя у Насти на руках голышом, я сильно стеснялся — особенно когда она начала шутливо меня щекотать. — Чей это животик? — с ласковой улыбкой спросила девятиклассница, потрогав мне пупок, — Сашин? Настя легонько пощекотала мне низ живота, заставив непроизвольно засмеяться. — А это что тут торчит? — не унималась девушка, — Маленькая писулька? Кто недавно пустил оттуда струйку? — Давай Сашу мне, — попросила мама, выключив оба крана, — Ванна уже готова.Взяв меня у девятиклассницы, мама осторожно опустила меня в горячую воду. После этого она, как обычно, кинула туда игрушки. — Ой, сколько у Саши игрушек, — улыбнулась Настя, присев на край ванны, — Можно посмотреть?Настя вынула из воды пластмассовый кораблик. — Это маленький катер? — спросила она меня, — А это? — девушка показала на другой кораблик, — Большой пароход с двумя трубами?Девятиклассница принялась со мной играть. — А рыба какая большая, — засмеялась она, — Больше чем пароход. Этому пароходу нужно смотреть в оба. Чтобы рыба его не съела. — Настя так любит маленьких деток, — улыбнулась Вика, кивнув на младшую сестру, — Она быстро нашла с твоим общий язык. — Ага, так хорошо играются, — согласилась мама, — Смотри, как Саша улыбается. — Малыши любят купаться, — заметила Оля, — Моего вообще тяжело из ванны вытащить. Час там может просидеть. — Так

И лобок.Набрав на пальцы щедрую порцию крема, Настя принялась щекотно мазать мне живот. — Такое всё гладкое и нежное, — улыбнулась она, скользя пальцами по моему лобку. — Ага, хорошенько ему там помажь, — сказала Оля, — Особенно складочки. — Ой, а что я тут нашла, — захихикала девятиклассница, приподняв пальцами мою письку, — Вы не знаете, чья это маленькая писулька? — Письку можно не мазать, — сказала Оля, — Просто обведи вокруг одним пальцем. Ага, вот так. — Всё? — вопросительно посмотрела Настя на Олю, — Или еще где-нибудь помазать? — Всё, — подтвердила Оля.Увидев у мамы в руках одноразовый подгузник, я облегченно вздохнул, что меня наконец оденут. Однако у мамы были другие планы. — Не забыл, что надо сделать перед сном? — с улыбкой спросила она, снимая меня со стола.Догадавшись, на что намекает мама, я густо покраснел. «И почему эти гости так у нас задержались?» — обиженно подумал я, наблюдая, как мама ставит у моих ног горшок. Разумеется, она собиралась заставить меня сходить по-маленькому у всех на виду. — Давай, Сашуля, — ласково сказала мне мама, — Надо пописать перед сном.Неожиданно я почувствовал, как чужие пальцы бесцеремонно приподняли мне письку. — Чей это писюнчик? — шутливо спросила меня мама, — Кто сейчас пустит отсюда струйку?Услышав, как захихикала девятиклассница, я еще больше покраснел. — Не надо терпеть, солнышко, — сказала мама, — Я же вижу, что ты хочешь по-маленькому. — Покажи нам, как маленькие мальчики пускают струйку, — присоединилась к уговорам Настя. — Пись-пись-пись, — начала ласково приговаривать мама,

Мне-то казалось, что "азалия" - название цветка.

- А это - моя новая игрушка. - Улыбаясь, Настя извлекает из кармана корпус моего сотового телефона, хотя речь явно не о нём. - Можете звать его Стасом.

Сглатываю слюну.

Пытаюсь сглотнуть, вернее. В горле абсолютно сухо. Почему-то у меня возникает странное чувство, будто я чётко знаю наперёд следующую фразу Насти.

- Он будет делать всё, что я скажу. - Вот она и прозвучала. - Покажи-ка, как ты играешь с собой.

Пальцы Насти чуть оглаживают корпус мобильного телефона. Небрежно так. С намёком на последствия ослушания.

Слушаюсь и повинуюсь.

Стоя прямо посреди наполненного детворой гардероба на нулевом этаже среднестатистического школьного здания. Стоя прямо перед тремя несовершеннолетними школьницами, причём, что ужасней всего, симпатичными, отчего рука моя начинает двигаться ещё быстрее. Гадая при этом, какую кару Уголовный Кодекс назначает за "развратные действия" перед несовершеннолетними - и может ли смягчающим обстоятельством в данном случае служить принуждение к этим действиям путём жёсткого шантажа со стороны последних.

Юля, как будто с лёгким отвращением, фыркает, на лице же Азалии возникает неприятно знакомая мне усмешка.

- Ну ты даёшь. - Это она Насте. - Значит, ты всё-таки:

Она недоговаривает.

- Всё-таки.

О чём идёт речь, они не уточняют.

И так ясно, впрочем, что не по годам озабоченные школьницы эти скорее всего давно уже делятся меж собой своими нездоровыми фантазиями.

- Теперь: - Настя облизывает губы, призадумавшись.

Выражение её лица явственно сменилось после входа в школу. То ли тут свою роль сыграла придающая уверенности близость подружек, то ли нечто иное, но последние остатки страдальчески-мазохистских черт покинули её личико. Теперь её взгляд выражает лишь властность, спокойное уверенное наслаждение и некоторую стервозность.

- Теперь спусти брюки. Прилюдно. - Настя ехидно усмехается. - Тебе ведь так хотелось.

Чувствуя себя затравленным зверем, я спускаю брюки, ощущая при этом очередную лёгкую вспышку боли в ещё не забывшем металл паяльника заду.

Бельё под их взглядами натягивается на мне почти до предела.

- Не халтурь, - строго говорит она.

Теперь бельё, кажется, уже готово лопнуть.

Ощущая краску на щеках и при этом сумасшедший стук крови в висках, зыркая глазами по сторонам и не видя вокруг ни одного явно взрослого - к счастью или к несчастью? - я подцепляю пальцами резинку трусов и посылаю её вниз.

Девицам явно смешно созерцать мои трясущиеся причиндалы.

Тонкие пальчики смахивающей на цыганочку особы - как её, Азалия? - на мгновение ловят их в захват и тут же отпускают.

Снова ловят.

И вновь отпускают.

От игры этой - я даже не вижу, но чувствую, - на головке у меня выступает капелька прозрачной влаги. Меж тем в гардеробе повисает стремительно сгущающаяся тишина. Периферийное зрение сообщает, что разновозрастная детвора вокруг начинает интересоваться нами.

- Тебе приятно? - меж тем откровенно веселится Настя. - Может, хочешь, чтобы Азалия продолжила? Тогда попроси её, только вежливо, она же девушка.

Орган мой, наверное, сейчас взорвётся изнутри от распирающего его жара.

- Пожалуйста: - выдыхаю я. - Не останавливайся.

- В смысле? - в чёрных глазах Азалии пляшут лукавые чёртики. - Поясните, молодой человек, что бы вы хотели, чтобы я сделала. Вежливо попросите меня об этом, вот.

Я уже почти задыхаюсь.

- Пожалуйста: поласкай мой: член:

Настя явно умирает от смеха.

- Во-первых, к Азалии надо обращаться на "вы" и по имени. Она всё-таки девятиклассница, взрослая уже девушка. Да, лучше так к ней и обращайся... "девятиклассница Азалия". - На последних словах Настя прыскает, закрыв ладонью рот. - Во-вторых: побыстрей бы как-то, побойчее бы.

По всему моему телу проходит крупная дрожь.

- Девятиклассница Азалия: - я стараюсь не вникать в смысл произносимых идиотских слов. - Пожалуйста:

- Повтори. - Это Настя.

Я кое-как повторяю.

- Ещё раз. Громче.

Я повторяю.

- Ещё громче.

Повторяю вновь, на весь гардероб, алый с головы до ног.

Настя нажимает на кнопку мобильного телефона.

- Вот и новенькая диктофонная запись. Ещё одно зёрнышко в копилку нашего компромата.

Она хихикает.

- Ты действительно хочешь, чтобы несовершеннолетняя девочка, девятиклассница, поиграла с тобой?

Смотрю беспомощно в глаза Насти, чувствуя себя на грани. Заглядываю в глаза Юли, Азалии, пытаясь найти хоть какое-то сочувствие, но не нахожу ничего. Доселе молчаливая Юля смотрит с любопытством и лёгким презрением, в жгучих глазах смугляночки видно нечто наподобие спортивного азарта. Выражение же глаз Насти едва ли нуждается в пересказе.

Они будут забавляться со мною вечно, если им это позволить.

Я же уже просто не могу этого выдержать.

Физически.

В затмении разума я опускаю руку вниз. И, как стоял фактически голый посреди школьного гардероба, принимаюсь неистово массировать себя, мять, дёргать, фапать, дрочить - мне уже не до подбора изящных слов. Кроме того, какой смысл строить из себя теперь что-то?

Больше всего я боюсь протестующего окрика Насти, сопровождающегося привычным поскрёбыванием телефона, - нет, остановиться я уже вряд ли смогу, но не приведёт ли она иначе в исполнение свою угрозу?

Та, однако, наблюдает за мной почти что с наслаждением.

С ехидным блеском в глазах.

Ощущая периодическое помрачение зрения, пошатываясь, чуть ли не падая, я кончаю, кончаю прямо на пол школьного гардероба, кончаю на своё собственное спущенное бельё и на собственные брюки, кончаю прямо на глазах чуть ли не у всей этой сумасшедшей школы или по крайней мере у учащихся тут во вторую смену.

Почти без удивления слыша откуда-то из бесконечной дали чьё-то тихое хихиканье и привычный звук фотокамеры.

Понимая, что получил сейчас - в лучшем случае - отсрочку.

И то не факт.

Им, в общем-то, не так уж и обязательно заново меня заводить для извращённых опытов надо мною - и опыты эти скорее всего и вправду будут до крайности извращёнными. То, что происходило только что, опытом ещё нельзя назвать - девчонка сейчас всего-навсего немного похвасталась перед подругами.

Своей новой "игрушкой".

Что ж, за всё надо платить.

Я совершил свою ставку, написав письмо девчонке, которая показалась мне лёгкой реализацией моих извращённых фантазий, не сумев позже удержать себя в узде и позволив скрытым желаниям взять над собою верх. Что в итоге? - в итоге я стал реализацией фантазий и желаний чужих.

Всё честно.

Хотелось бы только знать, чем всё это закончится. Впрочем, не факт, что это закончится когда-нибудь вообще.