Жеглов место встречи

Антураж дикого племени тапи. Прихватив одного из дикарей в Москву, ученый пытается адаптировать Чудака к новому миру. Маленькие трагедии (1980) 12+ Художественный фильм Остроумный Импровизатор представляет великосветской публике свое спонтанное творчество, в котором исследует человеческую натуру, филигранно маневрирует культурными мифами разных эпох и искусно демонстрирует истинную величину "маленьких трагедий"… Место встречи изменить нельзя (1979) 16+ Сериал Столица только начала возвращаться к мирной жизни после самой жестокой войны XX века. Но и в это непросто время находятся люди, которые предпочитают честному и мирному труду грабежи и разбой. Блюстители порядка, сотрудники МУРа, опытный чекист Глеб Жеглов и новичок Владимир Шарапов, ловят банду «Чёрная кошка», которая чередой дерзких убийств и ограблений взбудоражила всю Москву. Жеглов неумолим: «Вор должен сидеть в тюрьме». Удастся ли напарникам одержать победу в поединке с хладнокровным, безжалостным и хитрым противником? Запутанный клубок событий, засады, погони, перестрелки и роковая спецоперация на месте встречи, которое «изменить нельзя». 16+ СС Художественный фильм Рабочий леспромхоза Василий впервые в жизни поехал отдыхать по путевке. На южном взморье наивного сельского простака с легкостью очаровала «городская» - роковая женщина Раиса Захаровна. Но недолог век курортного романа. И вот Василий возвращается в родную деревню, где его ждут любовь, голуби и красочный, душевный, настоящий русский скандал! Небезызвестный авантюрист, великий комбинатор и названый сын героя революции лейтенанта Шмидта - Остап Бендер в совершенстве владеет множеством способов «сравнительно честного отъема денег у граждан». И все это не преступления ради, а хрустальной мечты для. Пора бы подпольным миллионерам добровольно раскошелиться на детские грезы Оси о солнечном Рио-де-Жанейро! По донской степи плечо

В одной столице, не будем уточнять в какой, жила семья Козловых. Большая семья была: мама и семеро мальчишек-близнецов. А папы у них не было. Тот, как узнал, что его коза семерых родила, так сразу копыта и отбросил

Мама по утрам ходила в магазин, а близнецы-козлята отправлялись в школу. Ну а в выходные дни козлята оставались утром дома одни. А когда они оставались одни, сразу начинали баловаться, играть в ролевые игры и предаваться прочим детским шалостям. А за их играми Карабас-Барабас в подзорную трубу зырил. Он, извращенец старый, в доме напротив жил и уже давно на козлят глаз положил. Смотрел он, смотрел, вуайерист проклятый, наслаждался он, наслаждался, педофил недобитый, но в один момент ему и этого мало стало. Злое коварство созрело в его голове.

Пошла как-то мама воскресным утром в магазин. Ну там хавки какой купить да кока-колы канистру. А Карабас-Барабас в подзорную трубу это просёк, на улицу выскочил, в соседний дом зашел и к Козловым в квартиру позвонил.

– Кто там? – спрашивают козлята.

– Это я, почтальон Печкин, – отвечает Карабас-Барабас. – Принес вам журнал «Весёлые картинки».

Обрадовались козлята и побежали дверь открывать. А самый младшенький козлёнок говорит:

– Не открывайте, братушки! Это не почтальон Печкин, я того голос по телеку слышал. И «Весёлые картинки» мы не выписываем.

Но не послушали его братья – так уж им хотелось этот журнальчик посмотреть, – и открыли дверь. А Карабас-Барабас баллончик достал и сонного газа напустил. Попадали усыпленные козлята на пол, а Карабасу-Барабасу хоть бы хны – он и не такое в своей гадкой жизни нюхивал. Собрал он с пола козлят и сложил в мешок. Взвалил этот мешок на спину и пошел домой.

Вернулась коза, в смысле – мама Козлова, домой, а козлят-то нет. Ну тут слёзы рекой, истерика, само собой, и прочие женские слабости. Только через час сообразила (ну, женщины!), что нужно в милицию звонить. А в милиции у неё знакомый работал – Глеб Егорович Жеглов. Ну ему она и позвонила.

– Глебушка, – причитала коза, – приезжай скорее, миленький! Беда стряслась – моих козлятушек украли!

Разумеется, Глеб Жеглов сразу примчался: ведь киднеппинг – это вам не хухры-мухры, а преступление серьезное. Да и Володьку Шарапова с собой прихватил, нефиг ему по борделям шариться.

– А может, они на дискотеку пошли? – предположил Жеглов.

– Да какая дискотека, Глебушка, ведь утро, – ответила мама Козлова.

– Тогда, может, в школу? – подумав минуту, предположил он ещё раз.

– Так ведь воскресенье сегодня, Глебушка.

– Ну это я так, на всякий случай спросил – работа у нас такая, – выкрутился Глеб Жеглов.

– Нашел! – закричал из-под детской кроватки Шарапов.

– Козлят? – одновременно спросили Жеглов и мама Козлова.

– Нет, записку.

– И что там написано?

– Кара-Бара, – прочитал записку Володька.

– Узнаете почерк? – спросил Глеб Жеглов маму.

– Да, это мой младшенький писал.

– Понятно, – почесывая затылок, сказал Жеглов. – Вероятно, он узнал похитителя и успел записать его имя на бумаге. Соображаешь, Шарапов? Но кто такой Кара-Бара? И что это – фамилия или кличка?

– Бас! – крикнул Володька Шарапов.

– Чей бас? – не понял Жеглов. – Баскова?

– Нет, Глеб Егорыч, у Баскова – тенор, а это – Кара-Бас-Бара-Бас!

– Молодец, Шарапов! Моя школа! – немного подумав, воскликнул Жеглов.

Карабас-Барабас этот давно в розыске был. Его педофильская банда терроризировала весь город. Мамашки детишек боялись в ночные клубы одних отправлять.

Глеб Жеглов позвонил на Петровку и вызвал Мухтара с кинологом. Мухтар сразу взял след, вышел из дома Козловых и привел розыскников к одному из подъездов дома напротив. Однако, как только Мухтар вошел в подъезд, он не только потерял след, но и сознание. Ибо ссаньём в подъезде несло так, что можно было предположить, будто здесь испражнялось стадо африканских слонов.

– Ну, ничего, ничего, – успокаивал себя и других Глеб Жеглов, – зато теперь мы знаем подъезд, где живет Карабас-Барабас. Пойдем, Шарапов, в отделение, помозгуем, что дальше делать. А то меня что-то тоже мутить начинает.

Приехали, значит, они в отделение. Сразу подлечились немного – ну, чтобы мозговать было продуктивней – и начали план захвата Карабаса-Барабаса вынашивать.

Глеб Жеглов и Володя Шарапов за столом засиделись не зря. Такой у них, надо сказать, гениальный план выносился, что Наполеон с Кутузовым позавидовали бы!

– Эх, черт, мне бы пойти, – сокрушался Жеглов, – да бриться неохота.

– Да не стремайся ты, Глеб Егорыч, – успокаивал его Шарапов. – Я так могу законспирироваться, что Штирлиц не узнает. Помнишь, Зенит у Баварии четыре-ноль выиграл?

- Так это ты главным тренером Зенита притворился? - уважительно воскликнул Жеглов.

- Nein mein lieber Freund, главным тренером Баварии, - пояснил Шарапов. - А тут какой-то Карабас-Барабас с шоблой пенсионеров!

– Ну не скажи, Володенька. Это не какая-то шобла пенсионеров, а известная банда насильников "Черная Каракатица". А её предводитель, Карабас-Барабас, очень даже опасный педофил-рецидивист. Читал, наверное, "Буратино" в милицейской академии. Помнишь, как он издевался над детьми?

- И "Буратино" читал, и "Чиполлино", - похвастался эрудицией Шарапов.

- Вот, – Глеб Жеглов протянул Володьке фотографию, – у нас есть фоторобот одного из членов банды, вернее, одной, потому что это баба.

– Страшная какая! – воскликнул Володька и в ужасе зажмурился от увиденного. – Такая на похороны припрется, и мертвец от страха в гробу описается.

– Запомни её, Володенька. Это Баба-Яга Костяная Нога, она же Пятница Тринадцатое, она же Манька-Канализация, она же Валерия Новодворская.

Второй раз Володька не стал на фотку смотреть: такую раз увидишь – на всю жизнь запомнишь!

Допили они вторые пол-литра – ну там за успех операции, за победу коммунизма и прочую ботву, – одел Володька белую рубашку, пионерский галстук повязал и пошел в банду внедряться.

Зашел Володька в нужный подъезд и стал все квартиры обзванивать – ну типа он пионер и макулатуру собирает.

Несколько часов шляндался, полподъезда обошел, сто килограммов макулатуры собрал, а на хазу Карабаса-Барабаса так и не набрёл.

Устал Володька – ну, сами понимаете, такую тяжесть по этажам таскать – и решил перерывчик сделать до завтрашнего дня. К тому же пункт приема макулатуры через полчаса закрывался.

Спустился он вместе с макулатурой на первый этаж… и тут его приспичило. Ну, стал он оправлять свои, так сказать, естественные надобности под почтовые ящики, а сам от удовольствия голову приподнял и как бы непроизвольно на список жильцов воззрился. И тут – бац! – напротив квартиры 66 Карабас-Барабас записан.

Подумал Володька, что делать: то ли в шестьдесят шестую квартиру подниматься, то ли макулатуру идти сдавать. Прикинул он, сколько ему денег за макулатуру дадут, и сплюнул с досады – на бутылку пива не выходило! Поджег он со злости макулатуру и пошел подвиг совершать.

Позвонил Володька в квартиру, и через несколько секунд с той стороны кто-то подошел и в глазок глянул. Ну Володька – он же не дурак: он не в своем ментовском обличии прикандыбал, а пионером притворился. Короче, открыли ему дверь.

– Тебе чего, мальчик? – спросил сморщенный старикашка, в котором Володька сразу узнал Дуремара.

– Мне шифрограмма из Лондона пришла для Карабаса-Барабаса, – серьезно сказал Володька и так немножечко правым глазом подмигнул – мол, я свой, буржуинский.

– А от кого? – повелся Дуремар.

– От Бориса Абрамовича Фокса.

– От самого Бориса Абрамовича! Ну, входи, мальчик, входи, – торопливо проговорил Дуремар и пустил Володьку в квартиру.

Снял Володька кеды в прихожей, поправил узелочек на галстуке, причесался и вошел в комнату. А там за столом Карабас-Барабас сидит, водочку, гад, попивает. И возле него – Дуремар, Фрэдди Крюгер и Ельцин Бэ Эн. В общем, вся шобла-ёбла в сборе. Им, пенсионерам, теперь никто добровольно не дает, вот они, уроды, и насильничать вздумали.

Поздоровкался Володька, отсалютовал, ну всё, как по пионерскому уставу положено.

– Ну, здравствуй, мил человек. Проходи, гостем будешь, – поприветствовал его Карабас-Барабас. – Садись к нам за стол, выпьем, закусим, что Зевс послал, да о делах наших скорбных покалякаем.

– Спасибо, Ваше Высокоблагородие, – поблагодарил его Володька и сел за стол.

– Вот водочки выпей, – сказал Карабас-Барабас и графинчик к Володьке подставил.

– Нет, Ваше Высокоблагородие, нам, пионерам, водку нельзя, – сглатывая слюну и стараясь не смотреть на графинчик, ответил Володька. Конечно, тяжело ему было от водяры отказываться, но он же не дурак – понял, что это проверка. – Мне бы кока-колы стаканчик.

Налил ему кока-колы Карабас-Барабас и спросил:

– Ну, зачем, мил человек, к нам пожаловал?

– Мне шифровка от Бориса Абрамовича Фокса пришла.

– А откуда ты его знаешь? – вдруг спросил Ельцин Бэ Эн.

– Ну, мы с ним однажды ночью, у него на квартире… Я, конечно, как пионер не должен был этого делать, но… – замялся тут Володька и так натурально покраснел, что все сразу всё поняли.

– И что он хочет? – спросил Карабас-Барабас.

– Он хочет, чтобы вы мальчиковый хор имени трактира на Пятницкой захватили, а солиста ему в Лондон бандеролью отправили.

– Ну ни фига себе! – воскликнули разом Дуремар, Фрэдди Крюгер и Ельцин Бэ Эн.

– И что же мне, филармонию приступом брать? – недовольно пробурчал Карабас-Барабас.

– Нет, Борис Абрамович всё предусмотрел, – сказал Володька. – Завтра утром хор будет репетировать в подвале бывшего кожзавода. А там сейчас рабочих нет, и даже бомжи из-за вони не селятся. Вы мальчиков без свидетелей и возьмете. Только много их – всем идти придется.

– Хорошо придумано, толково, – опрокидывая стаканчик с водочкой, сказал Ельцин Бэ Эн; он, педофил бесстыжий, давно уже губки смазывал на этих мальчиков.

– А если мы откажемся? – спросил Карабас-Барабас.

– Тогда он вас, Ваше Высокоблагородие, и всех ваших людей с чистой душой архангелам сдаст. У него на вас два вагона компромата собрано.

– Ох, волчара! – воскликнул Ельцин Бэ Эн. – Всё, поц, предусмотрел!

– А ты случаем, мил человек, не мусорок засланный? – неожиданно спросил Карабас-Барабас, прищурив левый глаз.

– Да что вы, Ваше Высокоблагородие! – ответил Володька.

– И доказать можешь?

– Легко. Вот, смотрите. – Володька закатал рукав беленькой рубашки и показал геевскую наколку. – А геев, как вы знаете, в ментовку не берут работать.

Карабас-Барабас вопросительно посмотрел на Ельцина Бэ Эн, и тот махнул ему головой: мол, правду чувак базарит.

Дуремар подошел к Володьке, посмотрел на наколку, потрогал, пощупал.

– Настоящая, – сказал он.

А татуировка-то у Володьки на самом деле настоящая была. Откуда им, пенсионерам отсталым, знать, что в милиции уже давно работают и геи. Да их там больше половины! А в ГАИ так и все пидорасы.

И тут из-под стола вылезает Баба-Яга Костяная Нога, эта страшная Пятница Тринадцатое, эта вонючая Манька-Канализация и так далее.

– Пионеры в рваных и вонючих носках ходют, а энтот в новеньких, – сказала она Карабасу-Барабасу.

– Эх ты, дурилка картонная, обмануть нас решил, – сказал тот Володьке.

– Так мне их Борис Абрамович вместе с шифрограммой прислал, – оправдался Володька. – А так я обычно в рваных хожу.

– Да ты, Карабасушка-Барабасушка, на его ладони-то мозолистые посмотри. Из него такой же пионер, как из Ельцина Бэ Эн – президент России! - вновь раскрыла перекошенный рот Баба-Яга Костяная Нога.

– Ну что, мусорочек, облажался? – оскалился Карабас-Барабас. – Бабку Ёжку не проведёшь – она девственной плевой всё чувствует.

«Чтоб ты сдохла, целка ржавая! » – подумал Володька. Но его так просто не расколешь – он и не в такое попадалово в своей жизни попадал. Вот однажды его Майк Тайсон со своим бой-френдом в собственной постели застукал, так Володька… впрочем, об этом в следующий раз.

В общем, покраснел Володька, как пионерский галстук, и сказал:

– Ну так, ёпть, это я в свободное от изучения стихов про Ленина время онанизмом занимаюсь.

– Это ты правильно делаешь, – похвалил его Карабас-Барабас. – За это мы тебя судить не будем. Но онанизмом все занимаются, и мусорки, небось, тоже. Расскажи-ка ты нам стишок про Ленина, проверим, какой ты пионер.

Рассказал им Володька одно – он их много знал, целых два.

– Складно калякаешь, – сказал Карабас-Барабас. – Но этот стишок Пушкина про Ленина все знают, даже наш Дуремар.

Дуремар поперхнулся и с идиотской улыбкой кивнул головой: мол, знаю, а как же.

– Вот если б ты на каком пионерском инструменте нам сыграл, – продолжил Карабас-Барабас, – тогда другое дело.

– Ну так, ёпть, я на горне могу, – предложил Володька.

Принесла ему Баба-Яга горн.

– А что сыграть-то? – спросил Володька.

– Зорьку! – крикнул Ельцин Бэ Эн.

Сыграл им Володька зорьку. Хорошо так сыграл – соседи в стену стучать начали.

– Хорошо играешь, громко, – сказал Карабас-Барабас. – Но у вас там, на Петровке, небось, целый взвод учителей кантуется, учат всякому.

– Ваше Высокоблагородие, папашка дорогой, ну что мне сделать, чтобы вы мне поверили! – воскликнул Володька. – Сердце моё голубое на стол положить?!

– Ты не горячись, пионерчик, – сказал Карабас-Барабас. – Кстати, зовут-то тебя как?

– Дружочки Вовочкой кличут.

– Ну так вот, Вовочка. С Фрэдди Крюгером в другую комнату выйди. Он своими губками и проверит, кто ты: пионер сладенький или мент поганый.

«Во, бля, попал! » – ураганом пронеслось в голове у Володьки; его аж в пот бросило. Но Володька парень бывалый – он быстро взял себя в руки и усилим воли высушил предательский пот.

Насчет своей сладости Володька не переживал, а вот то, что до его леденца будет Фрэдди Крюгер дотрагиваться – это да, это отягощало сознание. Но на какие только извращения не пойдешь ради спасения детей! Молодец он, Володька Шарапов, – геройский человек, ничего не скажешь!

– Пойдем, Фрэдушка, пойдем, душечка, – сказал он.

Ну, вышли они в соседнюю комнату. Сделал упырь свое дело, принял порцию володькиных протеинов. Вы, наверное, подумали, что Володька удовольствие получил. Какое там! Губы-то жесткие, корявые – всё равно что ржавой трубой мастурбировать.

Тут Володька услышал детский плач из шкафа и спросил:

– А это кто плачет, Фрэдушка?

– Да это пахан наш, ё моё, семерых козлят в мешке притаранил.

– А вы их ещё не пробовали?

– Не, сёдня ночью хотели.

Вернулись они за общий стол. Фрэдди Крюгер удовлетворенно протер губы платочком и кивнул головой, или что у него там.

– Я вот, что решаю, – почесав бороду, сказал Карабас-Барабас. – Завтра с утра все на дело пойдем, и ты, Вовочка, тоже.

– Это зачем? – как бы растерянно спросил Володька Шарапов.

– А ты, Вовочка, как думал. Если ж в подвале засада будет, я ж тебя прямо там чпокну, а затем съем, даже косточек не оставлю. И дружочки твои ментовские не помогут.

– Да вы не сомневайтесь, Ваше Высокоблагородие. Всё будет ништяк! - заверил Володька.

– Ладно, спать пора, время позднее, – обращаясь ко всей банде, сказал Карабас-Барабас. – Завтра силёнки понадобятся.

– Как спать?! – обиженно воскликнул Ельцин Бэ Эн. – А козлята?

– Ты козлят закозлить всегда успеешь. А утром надо свеженьким быть. Я на себе тащить музыкантов один не собираюсь, – строго сказал Карабас-Барабас.

Пошли они, значит, спать, а Володьку Шарапова завели в комнату с козлятами и заперли. Открыл Володька шкаф и выпустил козлят в комнату. Ребятки все зарёванные – догадываются, что с ними будет. Они же и газеты читают, и криминальные новости по телевизору смотрят. Володька им говорить ничего не стал – он же не дурак: знает, что везде микрофоны понатыканы. Он им только улыбнулся – так ласково-ласково! – козлята и успокоились. Ведь свои своих и без слов всегда узнают: по глазам, по губам, по улыбке…

Обнял Володька козлят, согрел их свои горячим сердцем, и уснули они, и видели замечательные эротические сны.

Утром вызвали такси и поехали на бывший кожзавод. Все поехали, кроме Бабы-Яги Костяной Ноги. Она осталась козлят пасти да хавку готовить.

А что же Глеб Жеглов? – спросите вы. Ну что Глеб Жеглов, – ответим мы. – Он мужик умный, и детективы иногда почитывал, и кино «Место встречи изменить нельзя» несколько раз смотрел. В общем, он знал, что бандюки Володьку с собой возьмут. Он в подвале двухметрового плюшевого Чебурашку поставил. Да не простого, а с молнией: от шеи до между ног. Шарапов Чебурашку увидит, молнию расстегнет и в него заберется. Во, как грамотно придумал!

Ну, значит, подъехали бандюки с Володькой к бывшему кожзаводу, отпустили такси и стали прислушиваться: репетирует хор или нет. А из подвала сладенькое пение раздается – это Глеб Жеглов магнитофон включил. Обрадовались они и стали в подвал спускаться. Ну и тупые ж они, эти пенсионеры, скажем мы вам. Совсем мозги атрофировались. Поверить, что мальчиковый хор имени трактира на Пятницкой будет в подвале бывшего кожзавода репетировать! Что они – придурки, что ли! Да они в это время у Карлсона на крыше в пятнашки играли!

В общем, спустились слабоумные пенсионеры с Володькой в подвал, а там окромя драных стен, старенького магнитофона и Чебурашки никого нет.

И тут свет погас.

Володька-то, как Чебурашку увидел, так сразу смекнул, зачем он здесь. Подошел он незаметно к Чебурашке и пощупал между ног. Нашел застежку молнии, расстегнул Чебурашку и залез в него. А Карабас-Барабас, пока зажигалку доставал да едальником своим щелкал, Володьку-то и профукал.

А тут и Глеб Жеглов в матюгальник закричал:

– Граждане педофилы, ваша банда блокирована! Во избежание ненужных жертв с вашей стороны предлагаю вам добровольно сдаться!

– Это кто там гавкает? – рыкнул Карабас-Барабас.

– С тобой, свинья, не гавкает, а пока любезничает главный опер советского кино Глеб Жеглов. Слышал, наверное.

– А мусорка своего отдашь нам на забаву? – оскалился Карабас-Барабас.

– Анус ты получишь от дохлого осла, а не Шарапова! Он уже давно тю-тю, в тепленьком местечке греется!

Делать нечего, пошла банда сдаваться. Первым из подвала Ельцин Бэ Эн стал выходить, весь дрожит от страха, трясется.

– Руки подними! – сказал ему Глеб Жеглов.

– Что?

– Руки, говорю, подними, козлодой тугослышащий!

– А?

– В рот на! – сказал Глеб Жеглов и въехал ногой в челюсть Ельцина Бэ Эн.

Давно он об этом мечтал, да удобного случая не представлялось.

– А теперь – Карабас-Барабас! – крикнул Глеб Жеглов в матюгальник. – Я сказал: Карабас-Барабас!

Вышел Карабас-Барабас, как затравленный шакал скалится, по сторонам озирается. А в оцеплении-то тридцать три богатыря стоят – тут не то что престарелый Карабас-Барабас, ушлый Джеймс Бонд не проскочит!

Короче, повязали проклятых педофилов да в спецавтобус бросили. А тут и Чебурашка из подвала выходит. Володька-то забыл от радости, что он в Чебурашке, так в нем и вышел. Обнялись Чебурашка с Глебом Жегловым, честь друг другу отдали, в общем, как по милицейскому уставу положено.

Затем быстренько сгоняли на воровскую хазу и освободили козлят. Те, как Чебурашку увидели, сразу обрадовались, хоровод вокруг него водить начали. А как Володька Шарапов из Чебурашки вылез, так козлята с восторженными криками на него набросились, обнимать его стали, целовать… ну так, по-дружески.

А Бабу-Ягу начальство запретило брать. У неё там какая-то неприкосновенность оказалась. Да и без этой неприкосновенности кто бы к ней, к страшилке старой, прикасаться-то стал. Это ж и заразиться можно или уродом стать. Короче, села Баба-Яга на метлу и в Кремль улетела – она там уборщицей на полставки работает.

В честь героя-милиционера Владимира Ивановича Шарапова министр МВД организовал классную гей-вечеринку. Со всей страны геи-милиционеры слетелись. Президент России прислал поздравительное письмо, а мэр столицы – коробку с презервативами. Детский хор имени трактира на Пятницкой исполнил несколько задушевных песен, а солист хора так влюбился во всех красивеньких милиционерчиков, что стал добровольным информатором сразу семидесяти двух сотрудников.

Ну, Володьке Шарапову, как положено, медаль дали, новую звезду на погоны кинули и всё такое. Но главное – он нашел свою любовь. Да не одну – а сразу семь! Взаимная была любовь – а значит настоящая!

Неужели и Володька – педофил? – спросите вы. Конечно же, нет! – ответим мы. – Ведь козлятам в этот день шестнадцать исполнилось, и теперь они не маленькие козлята, а большие… ну, одним словом, орлы.

Да, а Глеб Жеглов не пришел на тусовку, не смог. Ему поручили новое опасное дело: министров-оборотней из правительства выкуривать.

Моей любимой Милене Ангел

- Значится, Копытин, ты официально утверждаешь, что у  " Студера " мотор втрое ?

Начальник отдела по борьбе суетливой пробежкой мотылялся по скудно обставленному по военному времени кабинету отдела, в полной мере ощущая качельный эффект от вмазанного до прихода шофера раствора кокса и плохоочищенного чеченского герыча, куда непременно приходится добавлять каплю, выжатую из свежего лимона, махом отбивающую говенные примеси, с легким и непринужденным шипением образующие миниатюрную пену по краям ложки. Зрачки Жеглова никак не могли сфокусироваться на невнятном и широком народном лице водителя, аккуратно сидящего на самом краешке казенного стула в закутке между столом начальника отдела по борьбе и жестяным шкафом, где кроме запыленного стакана и стреляной гильзы от ТТ ничего и не было. Героиновая тяга пробивала зрачок в точку и тогда начинал проявляться потенциально вредительский облик Копытина, но следом крыла трясучая коксовая болтанка, сердце скакало и прошибала потливость, чтобы через мгновение смениться вязкой, обволакивающей истомой.

- Втрое не втрое, но около того, - весомо произнес Копытин, деланно рассматривая козлобородый портрет чахоточного изверга, оптимистично поглядывающего со стены.

- Ты мне яйца не крути, - посоветовал Жеглов, закуривая  " Казбек ". - Мне их Синичкина сегодня ночью лизать будет, пока Володя Шарапов на пианоле нам зажгет.

Он прикрыл усталые глаза и хриплым баритонцем запел :

- Кудой, кудой девалси ваш китаёза Пак ?

Вы, кожится, перды с каким - та дагестанцам,

А, мобыть, и киргиз совал вам в туз кулак.

- Про Хоткинкиджо стихоза ? - осторожно поинтересовался Копытин, скашивая левый глаз на хромовый сапог Жеглова.

- За Изю Кларк, - сипловато ответил подчиненному Жеглов, стряхивая пепел на пол, - она же Ирка Щербакова. Ворует жопой разнообразные предметы быта, разлагаясь в ём же. Пробы ставить негде ! - закричал начальник отдела по борьбе. - Чистое золото эта самая Ирэн. Но Оля, - он облизнулся, - ещё лучше, недаром : Хоткинкиджо. Так что там  " Студер "? - вспомнил он, падая на стул.

- Да ты, Глеб Егорыч, никак допрашиваешь меня ? - угрожающе уточнил Копытин, нашаривая за пазухой монтировку. - Мотри, я молчать не стану, все скажу : и как ты по коммерческим кабакам на трамвае ездил, и как Верке Модистке под юбку пялился, и как лимитное суфле в столовке трескал, думая про себя о правоте Троцкого.

Жеглов кашлянул, успокоительно выставляя вперед жесткую ладонь.

- Опрашиваю, Копытин, опрашиваю, не допрос, понимать должен.

- А мне один хер, - хмыкнул водитель, тоже закуривая, - что в лоб, что по лбу. Шмон делаете, так осмотром именуете, так и с вопросами вашими хитромудрыми к Ипать Епатичу вон суйтесь, а мне без надобности. Я хоть сейчас готов мусоров резать или разбежаться, мне терять нечего.

- Эк ты заговорил, - тихо сказал Жеглов, катая желваки по щекам, - Копытин. А ведь еще вчера канючил у завгара покрышки почти новые. Ну ладно, - он вскочил и, подбежав к окну, рванул на себя створку. Свесился и заорал : - Коля ! Тараскин ! Тащи сюда мотор от   "Студера " !

Захлопнув окно, он сел на стол и замотал ногой, не силах совладать с коксовым тряхом.

- Щас мы тебе этот мотор в карман всунем, - наконец заговорил Жеглов, упорно стараясь рассмотреть перед собой Копытина, - позвоним Кондрат Филимонычу и станешь ты, сука, народным говноблогером блевотного рунета.

- Ты Шарапова на понт бери, а не меня, - уже открыто смеялся водитель, вставая, - мудак хренов. Ужахался вусмерть, а туда же : я - ста да я - ста. Гнида ! - вопил уже из коридора Копытин. - Бухлом, что ль, каким обломи коксовый ход - то, дурак совковый.

- И то дело, - облегченно вздохнул Жеглов, доставая из ящика стола початую бутылку  " Зубровки ".

Шел тяжелый разрушистый сорок шестой год. До разрухи шестьдесят шестого оставалось ровно двадцать лет, а до разрухи восемьдесят шестого, соответственно, сорок. Впрочем, Милена, милая, можешь сама сосчитать, потому как не разрухи тута никогда и не было.

Помните статиста Новосельцева из «Служебного романа», которого бросила жена с двумя детьми? Он после этого еще стал начальником отдела легкой промышленности. А вот английский преподаватель живописи Джон Майатт, когда его бросила жена с двумя детьми, с мальчиком и девочкой, поступил иначе – он стал одним крупнейших фальсификаторов в истории мировой живописи.Как вспоминал потом Джон Майатт, дело начиналось так: «Старшей было три, младшему год, когда жена сбежала. Я бросил преподавать – было обидно обучать чужих детей, когда на своих не хватает ни денег, ни времени. И поместил объявление в журнале Private Eye: «Подлинные подделки XIX-XX вв. быстро и от 150 фунтов».Позвонил какой-то человек из Оксфорда, представился профессором Дрю, попросил два «Матисса». Затем заказал «Пикассо», «Дали», «Ван Гога». Потом попросил несколько картин в стиле малоизвестных кубистов. А потом мистер Дрю пришел с чемоданом денег и сказал: «Я продал твоих кубистов на аукционе как оригиналы за 25 тысяч фунтов, и половина из этих денег твои. Предлагаю поставить «недосказанное великими» на конвейер. И брось кочевряжиться, мы же не сирот обираем». И уговорил…ДЖОН МАЙАТТ Желтая одалиска. Картина «под Анри Матисса»«Таким образом, – как говаривал капитан Жеглов из «Место встречи изменить нельзя», – возникло преступное сообщество, именуемое в простонародье "шайкой", которое начало с большим успехом "бомбить фраеров ушастых"». И в результате с 1987 по 1994 год через аукционные дома Кристи, Сотбис и Филлипе а также дилеров Лондона, Парижа и Нью-Йорка в частные коллекции и музеи прошло около 200 «шедевров» Матисса, Шагала, Бена Николсона, Ле Корбюзье, Дюбюффе, де Сталя и пр., в исполнении Джона Майатта.Все картины сопровождались заключениями авторитетнейших экспертов от искусства, которые были уверенны в подлинности работ. Майаттовскую картину «Всегда обнаженная» под Джакометти, например, эксперты единодушно признали лучшим Джакометти из тех, что им доводилось видеть.ДЖОН МАЙАТТ Голова человека. Картина «под Альберто Джакометти»Трудились по классической схеме: Майат делал картины, а Дрю их продавал. Технология Майатта была проста – нужно узнать о гении все: где, когда, почему, как, и стать им на одну неделю. «Я ведь не писал копии, – объяснял Майатт. – я создавал еще одну картину Иоганна Вермера, которую он мог бы написать, но не написал». В свою очередь Дрю тоже творчески подходил к сочинению «истории картины» и никогда не говорил покупателям, что нашел её у бабушки на чердаке.ДЖОН МАЙАТТ Девушка с жемчужной сережкой. Картина «под Иоганна Вермера»Он втирался в доверие к родственникам художника, выведывал семейные тайны, а затем подделывал переписку мастера, скажем, с другом или любовницей. В одном из писем художник в деталях описывал свою новую картину, которую в действительности в это время писал Джон Майатт. Дрю подкладывал необходимые документы в закрытые архивы музеев, изготавливал фальшивые сертификаты подлинности картин, умудрялся вносить изменения в каталоги прошедших выставок.Причем, делал Дрю все безупречно. Так, Алан Боунесс, бывший глава галлереи Тейт, зять Бена Николсона, принял две подделки под своего

Же особенности магии, что наделили Просперо атлетическим телосложением, заставляют его испытывать отвращение к любому лишнему физическому усилию), Кольраун просто гипнотизирует прелестниц, заставляя мысленно пережить кульминацию встречи во сне. Утром им, разумеется, кажется, что всё имело место быть перед сном.«Сказка о Тройке» — Роман Ойра-Ойра. Намёки появляются уже в «Понедельник начинается в субботу».Братья Вайнеры, «Эра милосердия» — упоминается, что Жеглов пользуется успехом у женщин и очень следит за своим внешним видом.Главный герой новеллы «О, Марат!» из цикла «Сандро из Чегема» Фазиля Искандера. В экранизации с неудачным названием «Маленький гигант большого секса» акцент с необыкновенной харизмы Марата сильно смещён в сторону чистой физиологии.«Сварог» — герцог Лемар. Версия образа с криминальным оттенком: предпочитает совсем юных девушек, и не обязательно совершеннолетних (но не насилует, а завлекает).Д. Донцова, цикл о Даше Васильевой — второй муж Даши, Макс Полянский.«Хроники странного королевства»Маэстро Эль Драко. Переимел полконтинента, причём по морде от девушки получил всего один раз, а когда через пять лет начали искать обиженных — НИ ОДНА из его подружек и любовниц не пожелала выступить в суде с обвинением.Его папа, Макс Рельмо. Любовниц — даже в весьма почтенном возрасте — у него множество. Когда он попал в авиакатастрофу — весь женский состав агенства «Дельта» горючими слезами рыдал.Отец Макса, то есть дедушка Кантора — знаменитый актёр Байли Рельмо — умер от этого самого. Под двадцатилетней негритянкой. А в рай — к богине, которую называл попросту «любимая» — отбыл под ручку с ещё одной девушкой. В общем, ветвь Кирин — это диагноз.А вот кавалер Лаврис, вопреки собственному имени (Ловелас->Лавлейс->Лаврис) на ловеласа не вполне тянет. Ибо, несмотря на славу первого бабника столицы, он как раз действует в стиле поручика Ржевского: вечером танцы, ночью постель, а утром его и след простыл.«Приключения Эраста Фандорина» — Маса.Андрей Белянин, «Тайный сыск царя Гороха» — царь Горох! Как минимум во второй и отчасти в третьей книгах государь получил на свою голову проблемы именно через постель.Митька же! Обещал жениться доброй половине женского населения Лукошкина и Подберёзовки.Любопытный вариант тропа «в юбке» — боярыня Мышкина. Изменяет старому мужу направо и налево с дворовыми и стрельцами, с этой же целью едва не изнасиловала участкового.Космоолухи — Тед. Не побрезговал даже неопределённополым администратором бара на Карнавале. И никогда не расстраивается, если по вине обстоятельств или друзей ему вдруг не обламывается. Исключение — Кира.Михаил Ахманов, «Миссия Тревельяна» — собственно, сам Тревельян, по крайней мере, пока не женится в более поздних книгах. Да и то только из-за того, что у него жена традиционных взглядов, что уже является редкостью в далёком будущем. Его дальний предок по кличке Командор тоже в этом деле известный знаток — женат четырежды, как-никак!Анастасия Вечерина, «Исповедь мотылька». Поскольку вся книга о соблазнителях, то их тут пруд пруди! Но каждый со своим характером и подходом к охмурению барышень. Что интересно — автор

Целебжихад ком

Джессику Альбу я узнал сразу, актриса, конечно, но симпатичная и секси, не раз  демонстрировала трусики под юбкой, жопку, сиськи, все дела, не столь вумат как немодифицированная Николь Кидман, но тоже внушает, потому  " Мицубиши Зеро " плавно переместился из подраздела зоологических наук на подобающее ему место в листуар пур лямур, была Вторая мировая бойня, куда влетели как в косяк косоглазые джапы, почему - то атаковавшие Жемчужную отмель, хотя любой дурак еще со времен форта Аламо знал чотко, что ответка будет сокрушительной. Вот им и вдарили по чорным бошкам ядерной бомбой, попутно показав вчерашнему союзничку, оказавшемуся не той свиньей Чёрчилля и Трумена, дядюшке Джо - как оно через плечо. Потому и вознесся опальный Берия на вершины Атомного проекта, зашебуршали шарашками концлагеря, нарисовался диссидент Сахаров, пока еще без Боннэр.

- Это товарищ Сахаров, - пробасил крупногабаритный министр госбезопасности Абакумов, подталкивая в сутулую спину сохлого очкарика в зэковских сапогах. - Чуть не стал было гражданином, - пошутил мордастый и здоровенный Виктор Семеныч, поневоле склоняясь перед мудростью партии и правительства, извлекших Берию из временной опалы, - но порешили мы в Чеке, что и так до хера народцу отдыхает не за х... й, короче, пока не посадили.

Берия осмотрел ученого и остался, видимо, весьма недовольным. Злобно поморщился и гаркнул, перемежая гортанный кавказский выговор русских слов народными матюжками :

- Заи... сь, Абакумов, удружил, нечего сказать. Ты в его рожу - то глянь, - повернул Сахарова Берия, - у него ж на лбу восемь классов образования написано.

Ощутивший наглое вторжение Берии в рамки прерогатив начальник отдела по борьбе встрепенулся. Резко поднялся и хрипло завопил, не боясь Берии, чувствуя за собой могучую поддержку самого товарища Сталина, и вызвавшего Жеглова из МУРа по ВЧ :

- Он золотишко мыл, пока вы тута на продскладе подъедались.

- В Коканде, - уточнил Абакумов, возвышаясь над Берией. - У нас золовки там.

- Золовки, - с ненавистью прошипел Берия, - шурья и тестяги, напридумывали х... ни всякой, нет бы по - простому, как Медведев, мол, тыр, пыр, е... ся в сраку, жена не родственник.

- Ушла от него жена, - хохотнул верткий Жеглов, усаживаясь за стол, - на х... й, грит, алкаш долбанный, мудень, грит, шатый, а не государски мыслящий руководитель.

Берия, увидев возможность возвыситься, ухватился за слова Жеглова.

- Потому партия, - негромко начал он, - правительство и лично товарищ Сталин меня и назначили руководителем Атомного проекта. Так что, - он снисходительно усмехнулся, явно жалея Жеглова и Абакумова, - вы просто обязаны исполнять все мои указания. иначе, - построжел он, - вплоть до высшей меры социальной защиты.

Берия сшиб Жеглова с его места, куда уселся сам.

- Так, - начал руководить он, - первым делом этого гада, - ткнул пухлым пальцем в лицо Сахарова, - к жидовкам не допускать, слаб он по бабьему полу, подкаблучник, вторым, суки рваные, арестовать Абакумова и пристегнуть к Ленинградскому делу, а третьим, сволочь, пой.

Жеглов достал из кармана пиджачка гитару и, сурово перебирая струны, послушно запел :

- Анус ! Порвали анус ! Каюсь, каюсь, каюсь.

Берия качал головой, вверх и вниз, как лошадь, подтверждая всю правоту простых, но святых слов Жеглова. Действительно, сраку на британский флаг порвал ему Берия, приведя в шок и трепет всего лишь одной фразой.