Знакомства берлин

Омский областной музей изобразительных искусств имени М. А. Врубеля" title="Показать на полный экран"> Куприянов М. В.Берлин. Бранденбургские ворота1945Омский ОМИИ им. М. А. Врубеля Берлин. Бранденбургские ворота (1945) Государственный Русский музей" title="Показать на полный экран"> Харкевич И. И.Берлин. Бранденбургские ворота1945ГРМ Берлин. Вход в метро (1945) Государственный Русский музей" title="Показать на полный экран"> Мочальский Д. К.Берлин. Вход в метро1945ГРМ Берлин. Канал Шпрее (1945) Новосибирский государственный художественный музей" title="Показать на полный экран"> Кобелев С.И.Берлин. Канал Шпрее1945Новосибирский ГХМ Берлин. Купол Рейхстага (1945) Из серии «Берлин 1945-го»Донецкий республиканский художественный музей" title="Показать на полный экран"> Хмельков Е. С.Берлин. Купол Рейхстага1945Донецкий РХМ Берлин. Май. Врытый в землю "Тигр" (1945) Ярославский художественный музей" title="Показать на полный экран"> Беляев С. С.Берлин. Май. Врытый в землю "Тигр"1945Ярославский ХМ Берлин. Памятник Вильгельму I (1945) Государственный Русский музей" title="Показать на полный экран"> Мочальский Д. К.Берлин. Памятник Вильгельму I1945ГРМ Берлин. Патруль (1945) Государственный Русский музей" title="Показать на полный экран"> Мочальский Д. К.Берлин. Патруль1945ГРМ Берлин. Рейхстаг (3 июля 1945) Ярославский художественный музей" title="Показать на полный экран"> Беляев С. С.Берлин. Рейхстаг3 июля 1945Ярославский ХМ Берлин. Рейхстаг (1945) Государственный Русский музей" title="Показать на полный экран"> Мочальский Д. К.Берлин. Рейхстаг1945ГРМ Берлинская операция. Пленный немецкий офицер (1945-1946) Ярославский художественный музей" title="Показать на полный экран"> Беляев С. С.Берлинская операция. Пленный немецкий офицер1945-1946Ярославский ХМ Берлинский житель смотрит на советских солдат (1945) Ярославский художественный музей" title="Показать на полный экран"> Беляев С. С.Берлинский житель смотрит на советских солдат1945Ярославский ХМ Бранденбургские ворота. 3 мая 1945 (1945) Донецкий республиканский художественный музей" title="Показать на полный экран"> Чечин А. А.Бранденбургские ворота. 3 мая 19451945Донецкий РХМ Буда.

Однажды, когда эфиром запахло слишкомсильно, Жак вошел к нему в комнату и застал хозяина в феске, сидящим враспахнутом окне. Слюняво распустив губы, одной рукой зажимая левую ноздрю,а другой поднося к правой аптечную склянку, он покачивался, не слыша Жака,оглушенный льдистыми цикадами наркотика. О такой ли среде мечтала для сына мнительная мать, опасающаяся микробовсквозняков? Только Жак, несколько дней подичившись, начал осваиваться в заведенииБерлина, как спокойствие было нарушено трагикомической интермедией. Дружокзаболел, и характер недуга не оставлял сомнений в его происхождении. Г-н Берлин исповедовал больного. Он узнал, что бедный мальчикпоследовал совету Стопвэла, поняв его буквально. Дружок рыдал. -- Невероятно! -- восклицала г-жа Берлин. Однако не следовало допускать огласки. Жак навещал больного каждый день. Однажды вечером Дружок безжизненнымголосом попросил узнать у Питера, почему тот ни разу к нему не зашел. Стопвэл, окутанный облаком, штудировал Огюста Конта. Почему? -- сказал он, -- да потому, что он мне противен. Уж не думаетели вы, что мне хочется видеть парня, который спит с больными девками? Что доменя, то я не сплю ни с кем. Это жестоко, -- пролепетал Жак. -- Бедный мальчик, он просит о такоймалости. Малость! Если бы товарищи по клубу увидели меня, когда он мусолит мнеруки... По-моему, вы забываетесь. Это "если бы товарищи по клубу увидели" прозвучало, как в устахдевственницы "если бы моя мать увидела". Жак собирался уйти, как вдруг Питер, распечатывая пачку сигарет,придержал его за рукав. -- Вы что, возвращаетесь к этой мартышке? В Оксфор де мы с такими обращаемся, как со слугами. Бросьте, посидите со мной. Хватка у него была геркулесовская. Он усадил Жака на сундук. Довольно ли было одного этого жеста, чтобы маска упала? Так розы теряютокруглость ланит, едва толкнешь вазу. Жак увидел незнакомое лицо, утратившеевсякую апатичность и совсем нагое. Он встал. Нет, Стопвэл, -- сказал он, -- время позднее. Мне надо написать письмо. Как хотите, старина. Стопвэл отвернулся с ловкостью шулера и явил ему заново одетое лицо,новехонькую маску, поддерживаемую сигаретой. В итоге Жак снискал неприязнь Дружка, завидовавшего фальшивойблагосклонности, которую выказывал ему Стопвэл. Стопвэл ненавидел его искрывал это. Баштарзи не мог ему простить, что тот вошел, когда он нюхалэфир. Марисель презирал их всех скопом. Оставались супруги Берлин. Порой за столом от меткого слова Жака что-то загоралось в глазахпрофессора, а г-жа Берлин, которой муж препоручил обязанностинадзирательницы, задерживалась в его комнате дольше, чем в других. Стопвэлу,на ее взгляд, недоставало "галантности". Араб ей "внушал страх". Остальныедвое были мальчишки. Как-то в субботу вечером, когда все ученики разошлись, кто к родным,кто в театр, Жак, у которого болело горло, остался один на всем этаже. Г-жаБерлин принесла ему лечебный отвар, пощупала лоб и пульс. Жак скоро заметил,что профессорша повторяет подходы Стопвэла; однако на этот раз холодность,вместо того чтобы погасить пламя, раздувала его, и г-жа Берлин мало-помалувыходила из своей роли второй матери. Жак притворялся ничего не понимающим и, покашливая, постанывая, какбольной, ищущий спокойной позы, смотрел сквозь ресницы на г-жу Берлин, чейразум колебало желание, как вправо и влево по стенам комнаты колебала свечаее тень. Наконец она с удивительной цепкостью потянула к себе его руку. -- Жак! Жак! -- шептала она, -- что вы делаете! Скрип дверей в парадном спас его. Г-жа Берлин отпустила

Четвертой доли не было в действительном деле, а что все дело кончили не более как полков пятнадцать, прочие же все стояли, поджав руки и без всякого дела за лесом. (...) Старался все заглушить приписыванием непомерных похвал бывшим при сражении волонтерам князю Репнину, графу Брюсу, графу Апраксину, капитану Болтингу (все имена масонов — О. П.)... ш 3а предательское поведение фельдмаршал Апраксин был арестован и предан суду. Новый главнокомандующий немедля двинул войска в Германию. 11 января 1758 года был взят Кенигсберг, его власти и жители присягнули Елизавете. К концу января вся Восточная Пруссия находилась в руках русских войск. Но и в этой кампании проявлялось вмешательство масонов. При взятии Кенигсберга масонская ложа «Три Короны» обратилась по масонским каналам к русскому командованию с ходатайством пощадить их город и не разрушать его как военную крепость. Ходатайство было удовлетворено. ш Несмотря на масонские интриги и недоброжелательную политику западноевропейских держав, русские войска наголову разгромили пруссаков и в сентябре 1760 года вошли в столицу Пруссии Берлин. Однако вскоре они были отозваны оттуда, в связи с чем кампания 1760 года оказалась как бы безрезультатной. Отряд войск, занявших Берлин, возглавлял тогда, в частности, старый масон З.Г. Чернышев. Возможно, это также может послужить ответом на вопрос, почему русские покинули Берлин. Положение спас русский полководец Румянцев. В 1761 году он осуществляет ряд активных боевых действий, в результате которых армия Фридриха была окончательно разгромлена, а русской армии снова открыт путь на Берлин. «Следовало ожидать конца прусской монархии», а Восточная Пруссия превращалась в одну из губерний Российской Империи. Русская армия ликовала. И на этот

Плавать вБольшом Канале -- сухую шкурку вроде тех, что ужи нацепляют на колючкишиповника, легких, как пена, лопнувших по губам и глазам. II Карта нашей жизни сложена таким образом, что мы видим не однупересекающую ее большую дорогу, но каждый раз новую дорожку с каждым новымразворотом карты. Нам представляется, что мы выбираем, а выбора у нас нет. Один молодой садовник-перс говорит своему принцу: -- Сегодня утром мне встретилась смерть. Она сделала мне угрожающий знак. Спаси меня. Я хотел бы каким-нибудь чудомоказаться нынче вечером в Исфагане. Добрый принц дает ему своих лошадей. В тот же день принц встречаетсмерть. Почему, -- спрашивает он, -- ты угрожала сегодня утром моему садовнику? Я не угрожала, -- отвечает она, -- то был жест уди вления. Ибо он встретился мне этим утром далеко от Исфагана, между темкак сегодня вечером я должна забрать его в Исфагане. Жак готовился к экзаменам на степень бакалавра. Родители, лишившисьобразцового управляющего и вынужденные весь год оставаться в Турени,поместили Жака пансионером к г-ну Берлину, преподавателю, проживавшему наулице Эстрапад. Г-н Берлин снимал два этажа. Себе он оставил второй, а пансионеровразмешал на третьем, в пяти комнатах вдоль неприглядного коридора,освещенного газовым рожком, выкрутить который на полную мощность непозволяла замазка застарелой пыли. По одну сторону комнаты Жака квартировал Махеддин Баштарзи, сынбогатого торговца из Сент-Эжена, алжирского варианта Отейля, а по другую --альбинос Пьер де Марисель. Напротив жил очень юный ученик с безвольным, ноочаровательным личикам. Он отзывался на прозвище Дружок. Годом раньше в Солони он и его младший брат задумали устроить каверзусвоему гувернеру. Но в тот самый момент, когда они, нарядившисьпривидениями, подкрались в полночь к его спальне, дверь открылась, и вышлаих мать в ночной сорочке и простоволосая. Дверная створка прикрываламальчиков. Мать прошла через вестибюль, постояла, прислушиваясь, подотцовской дверью и вернулась к гувернеру, не заметив их. Птикопену так и не суждено было забыть минуту, когда они сноваулеглись, не проронив ни единого слова. Последняя комната была обителью беспорядка. Там в развале книг,тетрадей, галстуков, рубах, трубок, чернил, цилиндров, стилографов, губок,носовых платков и пледов располагался лагерем Питер Стопвэл, чемпион попрыжкам в длину. Г-жа Берлин была много свежее своего мужа, вдовца по первому браку. Онажеманилась и воображала, что ученики в нее влюблены. Иногда заявлялась вчью-нибудь комнату, и тогда поспешность сокрытия каких-нибудь не относящихсяк учебе занятий выставляла пансионера в дурацком виде. Она вгоняла ученика вкраску пристальным взглядом и разражалась смехом. Она декламировала Расина в местах, где приличествует молчать. Однаждыученики слышали, как, догадавшись, что ее за этим застигли, онапреобразовала декламацию в кашель, плавно перешедший в молчание. Одним из штрихов, характерных для г-жи Берлин, был следующий. В началесвоего брака они с Берлиным, живя тогда за городом, сдавали комнату некоейразведенной пианистке. Берлин каждый вечер возвращался из коллежасемичасовым поездом. Как-то ему пришлось заночевать в городе. Г-жа Берлин,будучи очень пуглива, умоляла пианистку лечь с ней. Пианистка проявилаотзывчивость и перебралась в супружескую постель. В какую-то неделю Берлиндважды не ночевал дома, и жена его возобновляла свою просьбу. Пианисткажелала соседке доброй ночи, поворачивалась к стенке и засыпала, а утромпоспешно уходила в свою комнату. Семь лет спустя в компании, где разговор зашел об этой пианистке,причем все толковали о ее подозрительных наклонностях, г-жа Берлин загадочноулыбнулась и объявила,

Из них, поменявшись ролями, но Карл-Петер остался наследником двух престолов, а София-Фредерика – дочерью скромного правителя Цербста Христиана-Августа и его беспокойной супруги Иоганны-Елизаветы.Детский перегляд заметила только мать Фрикен принцесса Иоганна, но не придала этому никакого значения. Правда, девочка смотрела недолго, потому что за столом Петер принялся пить едва ли не наравне со взрослыми, это выглядело не слишком приятно, ребенок опьянел, и его увели.Наставник Брюммер ворчал, что мальчишка совершенно неуправляем, нерадив и непроходимо глуп.– До сих пор играет в куклы!– Как в куклы?Кажется, София-Фредерика прошептала это тихо, но Брюммер услышал:– Играет с солдатиками! Сказывается дурная русская кровь, его невозможно перевоспитать, не помогает даже долгое стояние на горохе на коленях.Дамы ахнули, но Брюммер со знанием дела сообщил, что именно так и только так, а еще розгами, воспитывают детей в России.Фрикен вспомнила пощечины, получаемые от матери, и решила, что они лучше, чем распухшие от гороха колени. А еще решила, что Карл-Петер просто глуп: неужели нельзя вести себя так, чтобы тебя не ставили на горох? У него столько возможностей, а он играет в куклы! Впервые за все время девочка была согласна со своей матерью, твердившей, что судьба распределяет блага не всегда справедливо. За что этому щуплому, хилому и глупому – в этом Фрикен теперь была уверена – две короны, если он и для одной не годен?Семейство посочувствовало наставнику мальчика Адольфу-Фредерику и воспитателю Брюммеру и разъехалось. Немного погодя знакомство с мальчиком, игравшим в куклы, забылось, отвлекли другие знакомства, принцесса Иоганна-Елизавета по-прежнему разъезжала то в Брауншвейг, где часто устраивались замечательные охоты, то в Берлин ко двору, то в Гамбург… И всюду блеск двора, которого не было в Штеттине, всюду мать делала вид, что она чего-то стоит, но это не всегда получалось…– О… Август, вы только посмотрите, какие новости сообщают из России!– Что такое? – Спокойный Христиан-Август поднял глаза на супругу, оторвавшись от созерцания огня в камине.– Из Берлина пишут, что в России переворот!– Там же совсем недавно сменилась власть? Снова переворот?Иоганна махнула рукой, этого увальня ничем не пробьешь! Ах, как жаль, что она не в Берлине, там сразу все бы обсудила.– Мне нужно ехать ко двору!– Вам-то зачем? Наводить в России порядок?– Вы глупы, вы непроходимо глупы! К власти пришла Елизавет, дочь Петра.– Ну и что?– А то, что моя родственница и бывшая невеста моего брата теперь императрица огромной России.– Какая она вам родственница?Несколько мгновений Иоганна смотрела на мужа так, словно тот сморозил величайшую глупость на свете, но тут же опомнилась и блеснула своими родственными связями:–