Знакомства в красном луче

Для пикника: освященные в церкви паску, крашеные яйца, сало, колбасу, редис, зелень и два литра домашнего виноградного вина. Постаралась сегодня утром освятить эти продукты наша соседка. - Ну, что, давайте познакомимся и разговемся? – предложил я солдатам. - Сатана. Водитель «Гвоздики», - сказал из них самый старший. - Это позывной. А как звать по-настоящему? - Виктор Григорьевич. Я из Славяносербска. Второй водитель-механик, севший напротив меня на вбитую в грунт гильзу, назвался Юрием. Он молод, худощав, небольшого роста. Вероятно поэтому из всех троих на него, до нашего прихода, выпитая водка подействовала больше других. С третьим человеком, с короткой стрижкой и темной бородой я познакомился позже, потому что, к нашему застолью он не присоединился и налитую ему водку пить отказался, а стал о чем-то разговаривать с моей женой. У всех троих на лицах кожа с темным загаром. Нет, это не тот бронзовый пляжный загар, а загар, как у киргизов, пасущих отары баранов в высокогорьях или как у цыган – коричнево-черный. - А Вы кто? – спросил меня Юрий. - Пенсионер, бывший шахтер, педагог, любитель путешествий на велосипеде, писатель-публицист. – Да, вы ешьте. Все освящено в церкви. Не в поселке, а в Красном Луче. Мы ведь из Красного Луча. Виктор и Юрий взяли по крашеному яйцу и, как это делали в детстве, стукнулись ими носиками и жопками. Победил Юра, и он радостно захохотал. - А Вы кем работали на шахте? – спросил еще меня Юрий. - Электрослесарем. - А вот у меня на аккумуляторе горит клемма и провод – это отчего, может подскажите? - Возможно, плохо зажата клемма или плохой контакт. Там же проходят большие токи, - ответил я. - Владимирович. Знаете, у меня своя тактика. Мы делаем пару выстрелов, и уезжаем. Укропы думают, что мы появимся в другом месте. А я сделаю круг и опять стану на то же место, откуда уже пристрелялись. Хитро? А? – не унимался говорить захмелевший Юрий. - Давайте я вам прочту и подарю стихи об этой войне. Написаны они не мною, а моими товарищами, - предложил я. После чтения я раздал каждому по листку стихов, отпечатанных на принтере. Владимиру подписал свою небольшую книжицу. - Это для знакомства. Здесь вопросы, которые мне задают в путешествиях, и мои на них ответы. Прочтете, узнаете где я побывал, что повидал. - А мне? Подарите мне тоже книжку, - обиженно сказал Юра. - Тебе подпишу еще не изданную книжку о любви «Безнравственный роман». Это еще только макет книги, не редактированный. Есть у меня еще одна книга, написанная о событиях, происходивших с 7 по 14 августа 2014 года под Красным Лучом. Это тоже пока макет и он в единственном экземпляре. Подарить не могу. Один экземпляр у меня уже увели в больнице раненные дэнээровцы. Просил их прочесть и высказать замечания и впечатления. Это было,

И народ благодарен таким добровольцам, как ты. Все остальное не столь важно. - Я пошел в ополчение за идею. Теперь разочаровался. Плотницкий в зону боевых действий ни ногой. Пригрел вашу Филиппову, которая была мэром в Красном Луче. Теперь вроде бы работает в Луганске, в прокуратуре. Она же воровка. Её казаки разоблачили. Теперь вот недавно служба безопасности Луганска наехала на казаков. И казаки тоже не святые. – Уйду я под Широкино. Там наши ребята, надежные. – Знаете, я, наверное, уже не смогу привыкнуть к мирной жизни. Тянет туда, где стреляют… - Завтра Пасха. Будете стрелять? – спросил я еще. - Не знаю. Командир сказал: «Пока война – забудьте о выходных и праздниках». - Я хочу покопаться в отвале старой шахты, - сказал я. Мы вышли из убогого строения из снарядных ящиков. Водитель самоходки занимался своей техникой. Он старше Владимира. - Вон там, видишь, стоят у горелой лесопосадки два дерева. Это очень старые яблони. Их посадили еще до Отечественной войны. А возле них отвал шахты. Там добывали свинцово-цинковую руду. А на том бугре, куда вы стреляете, геологи искали золото. На карте этот бугор обозначен как Острый Бугор, а местные называют его Золотым бугром. Гора изрыта траншеями, штольнями, стояла буровая вышка. Золото нашли, но мало. Для промышленной добычи не годится. - Не знал, что в Донбассе есть золото. Уголь – да. А золото… - Есть, есть. В Бобриково, в тридцати километрах отсюда австралийская компания пыталась добывать золото. Вырыли карьер, насыпали три больших отвала. Но что-то у них не пошло. Прекратили работы, увели технику. А ведь уже начали строить обогатительную фабрику. – Пойдем к отвалу. Покажу руду, - предложил я Владимиру. На отвале есть горка, ранее мною отрытой руды. Я выбрал сравнительно неплохой образец свинцового блеска, обстучал его молотком, и он засиял. А еще поднес ему кристаллические щетки горного хрусталя и анкерита. Владимиру камни понравились. - Возьми с собой на память об этих местах.В это время к САУ и хижине из ящиков подъехал автомобиль «Урал». Владимир заторопился к своим. - Главное, останься живым. А все остальное после войны приложится, - прокричал я Володе вслед. Через время САУ и «Урал» уехали. А я стал внимательно всматриваться в поверхность отвала, омытого дождями, в надежде, что из породы где-нибудь вымыт хотя бы небольшой кристаллик горного хрусталя с буланжеритом. Для улучшения поиска я даже стал «на четыре кости», и так ползал по отвалу около получаса, но ничего стоящего не нашел. Рыться же здесь в породе не хотелось, и я покатил свой велосипед в сожженную лесопосадку, где занялся поиском другого минерала – анкерита с включениями кристаллов буланжерита, и небезуспешно. Отвал с этим минералом я обнаружил лично, и до меня в нем никто из коллекционеров не копался. Прозвучал одиночный залп «Града». Ракета пронеслась в небе чуть западнее от меня. Она

– у тебя глаза от злости стали квадратными. Мои слова вызвали у Ивана бурное негодование: - Ты мне рот в моём доме не затыкай. Это хамство. - Можешь говорить у себя дома что угодно, но без меня. А насчет хамства отвечу – гостя и старшего по возрасту воспитанные люди не оскорбляют. Это мой тебе ответ на то, кто из нас хам, - сказал я. На этом наш диалог закончился. Обмен минералами не состоялся, и я покинул сию квартиру. На лестничной площадке я все же посмел спросит эту семейную чету: - Вы кто по национальности? - Мы русские, - ответила мне Вера. - Сомневаюсь… Впрочем, русские не те, кто носит русскую фамилию, а те кто ратует за Россию. А на счет «вашей земли» скажу, - не видать вам Донбасса, как своих ушей, хоть лопните от злости, - спокойно и без эмоций сказал я, и зашагал вниз по лестнице. В расстроенных чувствах вернулся я в квартиру сына. «Почему Иван и Вера считают меня своим врагом? Что я им плохого сделал? Ведь, будучи нашими гостями в Красном Луче на них, киевлян, никто злобы не выливал, и мы были рады их приезду. Мы старались угодить им, предоставили им дом, кров, стол, угощения, ночлег. Да и земля Донбасса была тогда для них своей. Они ездили по ней, копались в ней в поисках минералов. Но теперь, когда они считают эту землю своей и без нас – этого не будет. Кто к нам гостем – пожалуйте, а с автоматами, пушками и танками мы пришельцев видеть не желаем, и будем защищаться. Я знаю, что украинские пропагандисты говорят своим солдатам: «Вы идёте в Донбасс защищать свою Родину!». А я думаю, что они идут защищать не Родину, а государство и нынешнюю власть. Территории ЛНР и ДНР были территорией государства Украина. Теперь, когда ВСУ пролили на ней нашу кровь, принесли горе и разрушения, эта земля стала лишь землей тех, кто на ней живет, работает, растит детей. Была недавно попытка донского казачества сделать из городов Антрацит и Красный Луч их казачьими станицами. Но жители сказали: «Нет», и те не стали настаивать, хотя мы благодарны, и местным и российским добровольцам-казакам, за то, что сражаются вместе с другими добровольцами на фронте против ВСУ. Украине были предоставлены эти земли Россией из политических и экономических соображений. Но это совсем не значит, что они отданы ей навечно и навсегда, как и то, что, возможно, через сто, двести пятьсот или тысячу лет на земле Донбасса будет жить иной народ в составе иного государства. Неоспоримо лишь то, что землей должны владеть лишь те люди, которые на ней проживают, если, конечно, этот народ не захватчик. Хотелось, чтобы украинский народ понял, что силой оружия и пролитой кровью захватить и удержать в своих владениях Донбасс не получится. И не думайте, что агрессию

Лавочку и глазели на прохожих. Вечером вернулись на вокзал, забрали рюкзаки из камеры хранения, и более не отлучались с вокзала до самого отправления поезда. Юра уснул на теплой гранитной плите, и разбудил я его только перед посадкой в поезд. В общем вагоне нам удалось занять две верхних полки, и мы сразу же уснули.Ехали из Москвы сутки. Утром в вагоне стало свободней, и мы устроились на боковых местах у окна. Вот и Украина. Старушки на перронах продают горячую вареную картошку, заправленную жареным луком, малосольные огурчики, пахнущие укропом, спелые помидоры, яблоки, груши и др. В десять вечера прибыли в Луганск, а в половине второго ночи сошли в Дебальцево. Оставшуюся часть ночи просидели в зале ожидания вокзала. Рано утром сели в автобус, и через час были уже в родном Красном Луче. Ещё час – и мы дома. Каждый раз радуюсь возвращению домой, я с грустью вспоминаю о том, что покинул в далеких краях. Мы полны впечатлений, и хорошо, когда всё хорошо кончается. ХОЛЕРА Украина. Николаевская область. 21. 07. 1995г. Асфальт дороги от Херсона до Николаева узок и разбит. Николаевская область пугает нас холерой. До эпидемии здесь не дошло, но случаи заболевания были, и не только в Николаевской области, но и Мариуполе, Одессе и Крыму. Обнаружены возбудители холеры в реке Южный Буг и Азовском море. Об этом рассказывали в «Новостях» по телевиденью, писали в газетах. Наш путь пролегал именно в тех районах, где эта зараза имела некоторое распространение. Поэтому вдоль дороги установили плакаты с мерами предостережения от холеры. Я опасался, что здесь могут установить карантин, и нас через Николаев не пропустят. Вдоль дороги много сельских базарчиков, на которых торгует немало корейцев. Они продают арбузы, болгарский перец и прочие овощи. Здесь тоже расклеены листовки с предупреждением, что нельзя есть овощи и фрукты, не обработав их кипятком. Жарко. В этих местах есть оросительные каналы, и было большим испытанием не искупаться в них. Николаев – крупный областной центр. В городе есть судостроительный завод, где строят гражданские и военные суда. Именно судоверфь дала начало строительства города ещё в 1798 году. До 1882 года Николаев был военным портом. С городом связаны имена Нахимова Ф.Ф., Корнилова Д.А., Белингаузена Ф.Ф. и других флотоводцев. С тех времен в городе сохранилось здание Адмиралтейства. Сейчас в нем управление судоверфи. Сохранились также Николаевская и Всехсвятская церкви (19 в.), есть музей судостроения и флота (1827г.). Центральная улица города – Советская. Она отдана только пешеходам. Её пересекают несколько магистральных улиц, из которых важнейшая Адмиралтейская. Улица Советская – самое людное в городе место. Здесь много магазинов, и прочих торговых и общественных заведений. И здесь также повсюду расклеены листовки с советами, как уберечься от холеры. В остальном - никаких ограничений. Лишь на рынке запрещено продавать речную рыбу, а в реках и лимане запрещено купаться. В Бугский лиман впадают реки

Советов. Город основан русским казачеством в 1854 году как заилийское укрепление. Лишь в 1867 году он стал называться городом Верный. Алма-Ата, в сравнении с древними городами Азии, совсем молод. К тому же город дважды разрушался землетрясениями (В 1887 и 1910 г.г.), а потом вновь отстраивался. С террасы, на которой стоит автовокзал, нам открылась еще более впечатляющая картина гор. Мы купили билеты на автобус, отправляющийся во Фрунзе вечером. Сдали р юкзаки в камеру хранения, оставив себе лишь фотоаппарат, бинокль и сумку. У автовокзала есть пруд, в котором мы искупались, а потом стали в бинокль рассматривать горы, ледники, леса и селения на склонах гор.Еще дома Юра мечтал о том, что, как только мы приедем в Азию, то тотчас пойдем на рынок и купим арбуз. Поэтому, знакомство с Алма-Атой мы начали с Центрального рынка. Купленный арбуз уничтожили на месте. Ещё купили виноград. Этих ягод (арбуз тоже ягода) на нашем рынке в Красном Луче еще нет. Торгуют на базаре Алма-Аты в основном узбеки, корейцы и уйгуры. Было в тот день воскресенье, но народу на рынке немного. Зато торговые прилавки ломились от овощей, фруктов, ягод, зелени, молочных и мясных продуктов. Насытившись, мы отправились осматривать центр города. Схемы у нас нет, и купить её в киосках «Союзпечати» мы не смогли. По этой причине с городом пришлось знакомиться интуитивно. От рынка, пройдя по аллее Славы, мы попали в Центральный парк имени 28 гвардейцев-панфиловцев. Там находится мемориал Славы воинам Великой Отечественной войны. Из архитектурных памятников старины в Алма-Ате есть только Большой кафедральный собор, в котором разместился музей и выставочный зал. Это самое высокое деревянное здание в СССР, хотя, на деревянное оно никак не походит. Я ожидал увидеть почерневшие бревна сруба, но он оштукатурен, побелен и раскрашен. Прошли возле здания Дома офицеров. А потом просто блуждали по улицам и проспектам города. День жаркий, но воздух, в сравнении с донбасским, чист, и потому дышалось легко. В городе много фонтанов. Алма-Ату можно назвать городом Тысячи фонтанов. Они повсюду: на улицах и площадях, в парках и скверах, у кинотеатров и возле магазинов. Фонтаны имеют разную форму и красоту льющихся струй воды. От долгой ходьбы ноги наши отяжелели, появились мозоли и потертости. Обнаружили столовую. После сытного обеда захотелось где-то отдохнуть. Устроились в тихом сквере за театром. Под сенью большого куста боярышника там стоит лавочка. Рядом приятно шумит фонтан. Сытный обед, тенистая прохлада, журчание воды в фонтане быстро нас убаюкали. К тому же ночью в самолете мы не спали. Через час я с трудом растолкал Юру. Он уже никуда не хотел идти, но я настоял на своём решении. Ведь для осмотра Алма-Аты у нас был лишь один день, и вряд ли мы во второй раз когда-нибудь побываем в нем. В парке имени Дзержинского нам удалось купить схему города. Мы решили больше не ходить пешком,