Знакомства город александров

В траву и оттуда кричим…»*Впервые – Александров, Кавин. С. 36–37. Автограф – ИРЛИ.Приводим две вычеркнутые строфы, стоящие в автографе после первой:Мы кричали ему: посмотри в телескоп!Посмотри в телескоп астроном!Он сбегал по ступеням в таинственный садИ стоял посредине травыОн смотрел с удивленьем вперёд и назадОн смотрел с удивленьем вперёд и назадОн смотрел с удивленьем вперёд.Мы бежим и кричим, подбегаем к немуИ даём ему в руки бокалОн обводит глазами таинственный садИ бокал за подставку берётОн глядит с удивленьем вперёд и назадОн глядит с удивленьем вперёд и назадОн глядит с удивленьем вперёд.Александров обратил внимание на сходство наст. текста с хармсовским «выходит Мария отвесив поклон…» (т. 1 наст. собр., текст 38) – Александров I. С. 79.22. Крысаков и две собачки*Впервые – Чиж. 1935. № 3. С. 12–15; № 4. С. 21–23.две собачки – число два в хармсовской нумерологии почти всегда предвещает беспокойство (см.: 41, 52, 57, 60, 63, 72 и т. 1 и 2 наст. собр.);Иван Иваныч – см.: 1–4, 6, 25, 44, 52, 62, 72, 73, 78, 87 и т. 1 и 2 наст. собр.;ровно в пять – см.: 39, 52 и т. 1 и 2 наст. собр.23. Новый город*Впервые – Ёж. 1935. № 5. С. 21.Учитывая, что именно в этот период Хармс пишет так называемые «Упражнения в классических размерах», в том числе, насыщенные пушкинскими мотивами (см. т. 1 наст. собр., текст 242 и др.), позволим себе сравнить наст. текст со «Вступлением» к пушкинскому «Медному всаднику».Четыре года – см.: 11, 12, 47, 49, 52, 53, 57, 72, 88, 94 и т. 1 и 2 наст. собр.;трамвай шумливый – см.: 25, 61, 91; отмечено заметное место этого мотива в поэзии начала XX века и, в частности, в поэзии для детей 1920-1930-х годов (см.: Тименчик. С. 135–142; Путилова. С. 43–45); у Хармса – место действия многочисленных прозаических текстов (см. т. 2 наст. собр.).24. «Жил-был музыкант Амадей Фарадон…»*Впервые – Александров, Кавин. С. 30–31. Автограф – РНБ.Образцом конструкции имени и фамилии главного героя послужили любимый композитор Хармса И.-С. Бах или В.-А. Моцарт.25. Что это значит?*Впервые – Чиж. 1935. № 12. С. 11. Автограф – ИРЛИ (вариант с правкой и иным заглавием, который приводим):Все бегут, летят и скачатЕдет едетВаня МоховНа собакеБу бу бу,А за нимВ аэропланеМаша умницаЛетит.По волнамБежит корабликРаздувая паруса.Едет едетИз далёкаХрабрый докторГулливер.Ветер воет,Воздух свищет,Быстро мчитсяпаровоз,И верхомна паровозеМчитсяКоля Петраков.ПоднимаяПыль клубамиКарл ИванычШустерлингНа стальномвелосипедеМчитсяС трубкоюв зубах.А за нимБежит и скачетОбезьянав колпакеА за нейбежит хозяинс толстой палкоюВ рукеА за нимБежит корова,А за нейБежит петух,А за нимРыча суровоскачет тигрВо весь дух.А за тигромПо дорогеПо камнямбежит народЯ стоюрасставив ногиширокоразинув ротЭто чтоскажитезначитОбъяснитеОтчегоВсе бегут,летяти скачат?Все бегутлетяти скачат, –Отвечает мненарод, –Потому чтоэто значитнаступаетНовый год.Потому чтоЭто значитНовый годуже настал.ЗначитВсе бегути скачатподписатьсяНа журнал!Тут и яКалоши скинул,От волненьяЗадрожал,Шапку на ушиНадвинулИ как вихорьПобежал.Мы летимбежими скачемНичегоне видя.Лишьмы поёмКричими плачем:Чиж!Чиж!Чиж!Чиж!Дайте нам!Скорее дайте!Чиж!Чиж!Чиж!Чиж!Даниил ХармсПосле ст. 48 в автографе зачеркнутый текст:А за кошкойСкачет мышка,А

(Поль) привозит тридцать фигуранток, одну американку (голую), артистку Светланову и джаз. На этом бессмысленное обозрение обрывается.Во время перерывов, вызванных тем, что ни режиссер, ни актеры не знают, что делать дальше, на сцену выходит конферансье в своем обычном репертуаре, повторяя изо дня в день излюбленные публикой экспромты.Дирижер, до которого дошли туманные слухи о том, что за границей дирижеры якобы подпевают оркестру, время от времени начинает петь так, как не позволил бы себе петь даже дома с целью досаждения вредным соседям.Если Мюзик-Холлу не стыдно и он собирается ставить свои «марксистские» обозрения и впредь, то это должно быть обусловлено двумя пунктами:1. Фамилия автора (ов) широко опубликовывается (ются).2. Фотографические их карточки анфас и в профиль вывешиваются в вестибюле театра.Надо знать, с кем имеешь дело!19291001-я деревня*(«Старое и новое», фильм Совкино. Работа режиссеров Эйзенштейна и Александрова)Еще каких-нибудь три года тому назад, в то розовое обольстительное утро, когда Эйзенштейн и Александров в сопровождении ассистентов, экспертов, администраторов, уполномоченных и консультантов выехали на первую съемку «Старого и нового», уже тогда было отлично известно, что нет ничего омерзительнее и пошлее нижеследующих стандартов:1. Деревенский кулак, толстый, как афишная тумба, человек с отвратительным лицом и недобрыми, явно антисоветскими глазами.2. Его жена, самая толстая женщина в СССР. Отвратительная морда. Антисоветский взгляд.3. Его друзья. Толстые рябые негодяи. Выражение лиц контрреволюционное.4. Его бараны, лошади и козлы. Раскормленные твари с гадкими мордами и фашистскими глазами.Известно было также, что стандарт положительных персонажей в деревне сводился к такому незамысловатому облику: худое благообразное лицо, что-то вроде апостола Луки, неимоверная волосатость и печальный взгляд.По дороге в деревню, вспоминая о стандартах, киногруппа Эйзенштейна заливалась смехом. Они думали о том, каких пошлых мужичков наснимал бы в деревне режиссер Протазанов, и это их смешило.– Счастье, что послали нас! – восклицал Эйзенштейн, добродушно хохоча. – Чего бы тут Эггерт наделал! Небось толстого кулака заснял бы!– И жену его толстую! – поддержал Александров.– И осла его, и вола его, – закричали ассистенты, консультанты, эксперты, администраторы и хранители большой печати Совкино, – и всякого скота его. Все это толстое, стремящееся к ниспровержению существующего строя.– Да что тут говорить! – заключил Эйзенштейн. – Пора уже показать стране настоящую деревню!Об этом своем благом намерении показать настоящую деревню Эйзенштейн оповестил газеты и сам любезно написал множество статей.И страна, измученная деревенскими киноэксцессами Межрабпомфильма и ВУФКУ, с замиранием сердца принялась ждать работы Эйзенштейна.Ждать ей пришлось не так уже долго – годика три.За это время некие торопливые люди успели построить в Туапсе новый город и два гигантских нефтеперегонных завода, Балахнинскую бумажную фабрику,

Трех- и четырехкратным повторением одних и тех же слов встретим у Хармса в тексте «Математик и Андрей Семенович» того же 1933 г. (см.: т. 2 наст. собр., текст 13).82. «Машинист трубит в трубу…»*Автограф – РНБ (наброски нескольких вариантов).Слева от текста фрагмент, точное место которого затрудняемся определить:Вот вагон, в нем бак с водой,Бак с водой проточной,Чтоб не высох чудный садЧудный сад цветочный83. «Как-то жил один столяр…»*Впервые – Александров, Кавин. С. 183–184. Автограф– ИРЛИ (зачеркнут).столяр – см.: 9 и т. 1 и 2 наст. собр.84. «Ну ка Петя, ну ка Петя…»*Автограф – ИРЛИ.Петя – см.: 1, 10, 20, 43, 49, 52, 60, 61, 63, 81, 94 и т. 1 и 2 наст. собр.85. «Было лето. Светило солнце…»*Впервые – Александров, Кавин. С. 193–195. Автограф – ИРЛИ.86. «Был Володя на ёлке…»*Впервые – Александров, Кавин. С. 184. Автограф – ИРЛИ (3 варианта; зачеркнуты и помета: «Плохо»).Володя – см.: 41, 58, 68, 75, 80, 93.87. «В пионер-лагере живут два приятеля…»*Автограф – ИРЛИ.Возможно, наст. текст является планом неосуществленного (или несохранившегося) произведения.Коля Кокин и Ваня Мокин – типичная хармсовская двойчатка, напоминающая, впрочем и персонажей А. Введенского – Колю Кочина и Мочина.88. «Меня спросили, как устроен автомобиль…»*Автограф – ИРЛИ (по-видимому, часть текста утрачена).В 1930-е гг. была популярна т. н. «Деловая книга» – игровая форма ознакомления детей с научно-техническими сведениями. Рассказ Хармса принадлежит к этому роду популярной тогда литературы.четыре здоровенных парня – см.: 11, 12, 23, 47, 49, 52, 53, 57, 72, 94 и т. 1 и 2 наст. собр.;Нельзя вместе с водой из ванны выплёскивать наборщика – парафраз известной идиомы.89. «Однажды Коля и Нина играли в снежки…»*Впервые – Александров, Кавин. С. 185–186 (контаминация наст. текста с зачеркнутым).Приводим зачеркнутый текст:– Ну ладно, сказал Коля, – тогда ты, Нина, будешь крепостью, а я буду пушкой и буду снежком в тебя стрелять.– Хорошо, – сказала Нина, – но что же я буду делать?– А ты, – сказал Коля, – будешь стоять на одном месте. Ведь ты крепость, а крепости не двигаются.– Ерунда, – сказала Нина, – теперь нет больше крепостей. Я лучше буду танком, а ты будешь неприятельским маяком и я буду стрелять в тебя снежками.– Нет, – сказал Коля, повернулся и пошел домой.90. «Купил я как-то карандаш…»*Автограф – ИРЛИ.91. «Вот однажды один человек по фамилии Петров…»*Впервые – Александров, Кавин. С. 185–190 (контаминация нескольких вариантов). Автограф – ИРЛИ (несколько вариантов).Вот однажды – см.: 29 и т. 1 и 2 наст. собр.;по фамилии Петров – см.: 66 и т. 1 и 2 наст. собр.;к трамвайной остановке – см.: 23, 25, 61 и т. 2 наст. собр.92. «Вот, Леночка, – сказала тётя…»*Впервые – Александров I. С. 77. Автограф – ИРЛИ.93. «Володя сидел за столом и рисовал…»*Впервые – Александров, Кавин. С. 187–189 (контаминация нескольких вариантов). Автографы – ИРЛИ (несколько вариантов) и РНБ (фрагмент).Приводим наболев значительные

Города, а затем вычленим те из них, которые не вызываю сомнение - останутся (как нам кажется) пять фундаментальных качеств. Первые два: город как экономический и город как административный центр. Эти аспекты сохраняют свое приоритетное положение, именно их развитие (хотя и не столь однозначно) является значимым для города как аккумулятора и ретранслятора культуры (третий признак). Четвертым бесспорным (хотя и в значительной степени формальным) признаком является такое качество города, как возможность концентрации всех явлений и процессов, а также их активизации. Помимо прочего, данное качество делает вероятным сбор численных показателей, и затем - создание формальной численной шкалы оценок. С нашей точки зрения, можно выделить еще один (пятый) фундаментальный признак города, тесно связанный с городским образом жизни, который должен стать со временем более востребованным. Это - благоустройство городской жизни. Данная проблема неизменно пользовалась пристальным вниманием как современников, так и историков, однако до сих пор в работах освещались в основном два аспекта: первый - планировка и застройка; второй - уровень развития городской среды, борьба за санитарию и т.п. Но проблема эта шире и фундаментальнее. Город является отражением цивилизационного процесса, и главной целью его развития становится создание комфортной среды. Комфорт как важная составляющая городского образа жизни, может дать продуктивный материал для понимания характера города, признаков и степени развития городской среды и городского общества. Вариацией данной темы, в свою очередь, выступает про- блема выживания (как фактора и условия городской жизни) на определенных этапах и в определенных обстоятельствах. Список литературы 1. Аверьянов К.А. История московских районов : энциклопедия. - Москва : Аст-рель, 2005. - 830 с. 2. Акельев Е.В. «И впредь в Кремле колодников отнюдь держать не велеть»: эволюция отношения к заключенным в Москве в первой половине XVIII в. // Германский институт в Москве. Доклады по истории XVIII и XIX вв. - 2012. -№ 12. - [Электронный ресурс] ЦКЪ:Г https://publications.hse.ru/articles/ 58766876 (дата обращения: 14.01.2017). 3. Акельев Е.В. Повседневная жизнь воровского мира Москвы во времена Ваньки Каина. - Москва : Молодая гвардия, 2012. - 416 с. 4. Александров Г.Н. К столетнему юбилею Московского дворянского клуба // Русский архив. - 1879. - Т. 4. - С. 523-524. 5. Алексеев В.Н. Графы Воронцовы и Воронцовы-Дашковы в истории России. -Москва : Центрполиграф,

От меня отказался"До Москвы Ольга Гальперина с сыном добиралась уже не в товарном вагоне, а в обычном.– Только когда мы сели в плацкартный вагон, я понял разницу с товарняком. Мама сказала мне: "Ты будешь на третьей полке". Я забрался наверх и был безумно счастлив. Смотрел в окошко и пел: "Мне сверху видно все, ты так и знай!" До Москвы мы добирались несколько дней. На перроне нас встречал отец. Пока мы были в лагере, он иногда писал маме патриотические письма, рассказывал о победах на фронтах Великой Отечественной: "Береги себя, мы здесь, в Москве, боремся с фашистами вместе со всем советским народом". А я ничего не знал о войне – нам про нее не рассказывали. Кто такой отец, я тоже не знал. Книжки я тогда еще не читал, понять, какие функции у отца, не мог. Ну, встречает нас какой-то дядька. Ну, папа, хорошо.После освобождения Ольга Гальперина не имела права проживать в Москве и других крупных городах. Поэтому она сразу же уехала "за 101-й километр", в город Александров.– Отец посадил маму на электричку до Загорска, откуда ходили поезда на Александров, а я остался в Москве, пока мама подыскивала жилье и устраивалась на новом месте. Дело было к зиме, а мне было совершенно не в чем ходить по улице, поэтому мама попросила отца купить мне пальто. Он привел меня в пустую квартиру какой-то своей любовницы, что ли, запер на ключ и ушел. Я ждал его целый день, а потом понял, что нужно как-то выбираться. Высоко над входной дверью было окошко. Я влез на эту дверь, вышиб стекло, ухитрившись не порезаться, и спрыгнул вниз. Вышел – а вокруг огромный новый мир. Москва. Я просто обалдел. Тут же нашел какого-то пацана – а в Москве после войны было много бродячих детей, – и мы пошли с ним вместе гулять. Зашли в магазин – а там машинки на витрине. Он спрашивает: "Хочешь такую?" Я отвечаю: "Конечно, хочу". А он вдруг схватил машинку – и бежать. Я следом за ним. Испугался, конечно: я ведь воспитанный ребенок был, знал, что воровать нехорошо. Не помню, как нашел дорогу обратно. Отец пришел – а я сижу под запертой дверью, без машинки, кстати. Он снова запер меня и ушел. А на следующее утро принес пальто "на вырост" и повез к маме.Георгий никогда не задавал маме вопросов о ее лагерном прошлом.– Я чувствовал, что ей больно это вспоминать, и мне было неловко ее спрашивать. Я понимал, что не имею права задевать ее чувства. Даже о том, что я родился в лагере, я узнал не от мамы, а от моей старшей сестры Лены, родившейся от другого отца. Она была школьницей, когда арестовали маму, и ее отправили в детдом. Но она не теряла связи с мамой и заботилась обо мне, когда мы вернулись из лагеря.Жизнь в Александрове оказалась еще тяжелее, чем в АЛЖИРе.– В лагере еда была невкусной, но я ее ел, и мне не хватало только сладкого. Когда отец меня запер, я весь сахар из сахарницы в квартире его любовницы дочиста съел. А в Александрове было очень голодно. Питались картошкой и хлебом, мясо было