Как писать протокол встречи образец

[ 8 ] Hades-2, 6 сентября 2024 г. «Крестный отец» — классика литературы, нравится это кому-нибудь, или нет. Книга издана 55 лет назад, в один год с «Бойней номер пять» Воннегута. Никто в то время не писал так жестко и откровенно, особенно о сексе. Пьюзо, можно сказать, создал образец для современного бестселлера. Показал, как писать для людей. Роман натолкнул меня еще на одну мысль, касательно российской беллетристики. У Пьюзо 500 страниц — и он дает нам сюжет, коллизии, драму, характеры, судьбы на все 500 страниц, на все деньги. Язык очень простой, но материала, как в «Войне и мире». Ну, хотя бы в «Братьях Карамазовых». Современные российские авторы пишут иначе. Если меня спросят: «Что такое русская литература сегодня»? — я отвечу: «Литература описаний». Почитайте любой русский роман любого жанра, хоть детектив, хоть фэнтези, хоть мэйнстрим, и там из 500 страниц 250 будут отданы на описания домов, деревьев, внешности людей, кошек, мопсов, эльфов. Русский автор не может дать ни характер, ни социальный анализ, ни психологию, ему просто не о чем писать. Он, в сущности, не владеет романной формой. Если убрать из русского бестселлера все описания, это будет тощая книжечка в 100-200 страниц. Да, где-то 60% наших популярных романов пишутся литнеграми. А им платят за листаж, все равно, чем заполнять страницы. Проблема в том, что выросло уже целое поколение авторов на таких книгах, написанных «призраками». И они начинают писать так же!Но Марио Пьюзо, бывший журналист, много видевший и поживший, писать умеет. Это одна из лучших книг, которую вы прочтете. Там есть страсть, есть живые люди, есть мораль. А чего еще вам надо, хороняки? [ 5 ] O.K., 2 февраля 2024 г. Книга хороша. Но я ждала чего-то большего, чем просто хороша, чего-то выдающегося. Чего-то очень умного, очень тонкого и очень сложного. А всё это тонкое, умное и сложное было без «очень». А где-то и вовсе не тонко и не умно. Чуть ли не каждую страницу возникает конфликт в логике: на словах «бизнес отдельно, личное – отдельно», на деле – «плевать мне, как это отразится на бизнесе, но я не могу поступить иначе». Враг залёг на дно и вынырнет только ради встречи с Майклом. Поэтому именно Майкл должен его убить. Пока логично. Но весь расчёт держится на том, чтобы заблаговременно узнать, где будет встреча. А если знать заблаговременно, почему бы не подослать киллера, почему всё ещё нужно ставить под удар Майкла?Герои. Их много, они яркие, среди них легко найти симпатичного именно тебе. Но насчёт

С опорой на образец.3уровень – отражает достаточную способность к анализу и синтезу напространственном уровне. Ребенок способен точно воспроизводить совокупность таких заданныхпризнаков, как последовательность фигур, расстояние между ними, цвет, величину, расположениеотносительно оси, направление штриховки одинаковых по форме фигур.4уровень – отражает способность к анализу и синтезу на пространственном уровне, квоспроизведениюпространственных отношений между геометрическими фигурами.Причинноследственные отношения не устанавливаются. Закономерности, лежащие врасположении геометрически фигур в пространстве, определяются и воспроизводятся вограниченном объеме, в пределах одной величины и формы с опорой на образец.5уровень – отражает недостаточную сформированность для данного возрастапространственного мышления. Ребенок испытывает трудности даже при воспроизведенииэлементарного ряда одинаковых по величине и форме геометрических фигур. Возможно простоеманипулирование с бланком задания вместо его выполнения.Развитие памятиМетодика 1. Зрительная непроизвольная памятьНазначение: определение объема зрительного непроизвольного запоминания.Стимульный материал: набор из 10 картинок: роза, гриб, утюг, машина, арбуз, чайник,груша, собака, диван, кукла.Инструкция: я тебе буду показывать картинки, а ты посмотри на них.Процедура: картинки предъявляются по одной. Затем ребенку предлагается назватьпредметы, которые он запомнил. Порядок воспроизведения значения не имеет. В протоколефиксируется количество правильных воспроизведений.Обработка: за каждое правильное воспроизведение выставляется по одному баллу.Оценка результатов:1 уровень – 10 правильных названий (баллов)2 уровень – 9-83 уровень – 7-64 уровень – 5-45 уровень – 3 и менее баллов. Протокол обследованияКартинкаВоспроизведениеРозаГрибУтюгМашинаАрбузЧайникГрушаСобака24 ДиванКуклаУровень выполнения задания__________Интерпретация результатов:1уровень – отражает большой объем непроизвольной зрительной памяти,способность сохранять значительную информацию без установки на запоминание.2уровень – отражает достаточно большой объем непроизвольной зрительной памяти,способность сохранять информацию без установки на запоминание.3уровень – отражает соответствующий возрасту объем непроизвольной зрительнойпамяти, способность сохранять достаточную информацию без установки на запоминание.4уровень – отражает недостаточный объем непроизвольной зрительной памяти,способность сохранять небольшое количество информации без установки на запоминание.5уровень – отражает низкую способность к непроизвольному запоминанию.Методика 2. Зрительная произвольная памятьНазначение: определение объема зрительного произвольного запоминания.Стимульный материал: набор из 10 картинок: кот, зонт, ранец, стул, часы, пирамида, рыба,бабочка, ведро, еж.Инструкция: я тебе буду показывать картинки, ты постарайся запомнить, что на нихнарисовано.Процедура: картинки предъявляются по одной. Затем ребенку предлагается назватьпредметы, которые он запомнил. Порядок воспроизведения значения не имеет. В протоколефиксируется количество правильных воспроизведений.Обработка: за каждое правильное воспроизведение выставляется по одному баллу.Оценка результатов:1 уровень – 10 правильных названий (баллов)2 уровень – 9-83 уровень – 7-64 уровень – 5-45 уровень – 3 и менее баллов.Протокол обследованияКартинкаВоспроизведениеКотЗонтРанецСтулЧасыПирамидаРыбаБабочкаВедроЕжУровень выполнения

Причин заключается в субъективности человеческого восприятия. Мы смотрим на мир сквозь призму своего опыта, своих мыслей и чувств, как говорится, «судим по себе». Даже Ж. Ж. Руссо, обещавший приложить к своей душе барометр беспристрастного анализа, оказался далеко не столь объективным, как ему самому хотелось и казалось. Его «Исповедь» как образец художественного произведения гениальна, но как психологический протокол неточна. Польский исследователь психологии литературного творчества Парандовский, проанализировавший множество мемуаров и дневников писателей, пришел к выводу, что «абсолютной искренности не существует. Не раз перо останавливается на середине страницы, не раз глаза, смотрящие на слова, не запятнанные ложью, устрашаются тени чужой, неведомой фигуры, которая когда-то в будущем склонится над этими страницами, — достаточно мига такой рефлексии, и чистота внутреннего голоса окажется замутненной. Мы настолько тесно связаны с людьми, настолько тщательно они за нами наблюдают, подслушивают, даже когда мы находимся в полном одиночестве, что все это дает знать о себе, стоит лишь взяться за перо. Как выясняется, что есть вещи, о которых человек никогда не осмелится поведать кому бы то ни было». Когда человек знает, что за ним наблюдают, он старается постоянно удерживаться в какой-то ролевой функции и скрыть от других все то, что его обуревает. Он постоянно следит за собой, боясь «выглядеть неприлично». В обычных условиях эти переживания не так остры, но в любом случае поведение человека меняется от присутствия наблюдателя. Особенно такого, о котором известно, что он нас изучает. Недаром психологи мечтали о шапке-невидимке. Далее посмотрим, стал ли такой «шапкой» гипнотический сомнамбулизм, а пока представим себе, что нам надо изучить какое-то свое чувство — страх, радость, любовь или страдание. Сначала надо дождаться, пока возникнет нужное переживание. Однако это не просто. Ведь нельзя это сделать по желанию. Но, предположим, нам удалось. И тут начинается самое трудное, не для нас, а для психолога-экспериментатора, который ждет от нас отчета. Но что это, только мы собрались проанализировать свое состояние, как оно тут же испарилось. То есть, как только мы начали следить за своими чувствами, тут же перестали их осознавать. Возникает неразрешимое: не может человек раздвоиться до такой степени, чтобы одна часть страдала, а другая в этот момент за ней следила и анализировала. Таким образом, заключаем мы, метод интроспекции для изучения наших душевных состояний и мотивов поведения не годится. Что же нам остается? Как изучать внутренний мир человека? Есть еще одна трудность в самонаблюдении: «Я-деятель» и «Я-наблюдатель» не могут существовать мирно и независимо друг от друга. «Я-деятель» постоянно захватывает «Я-наблюдателя», и это прекращает самоанализ, начинается человеческая страсть. Последняя

Знаю. Никаких денег я не брал. — А где бумаги? — Спрятал. — Где спрятал? — Не скажу. Начали они меня уговаривать, сначала битьем, потом добром, а я одно повторяю: «Бумаги я взял, потому что они мои. Не посмотрел даже, что в них есть. Спрятал и не покажу никому, кроме войта». Мошко чуть с ума не сошел. Со злости велел стащить с меня сапоги и одежу, что была на мне, и обрядил меня вот в эти лохмотья. Наконец, избитого и полуголого, повели меня к войту. Опять стали меня там допрашивать о бумагах. Но я не дурак. Как только я увидел, что собралось много свидетелей, я пошел в сени и вытащил бумаги из щели. Сени у войта темные, большие. Подойдя к дому и увидев стражника, я ткнул свой сверток в щель, чтобы его у меня не отобрали. Когда Мошко увидал сверток в руках у стражника, он кинулся к нему, как ворон, и закричал, что это его деньги и пусть их отдадут ему. — Э, э, Мошко, — ответил войт, — так не годится. Мы все это обязаны представить в суд. Составим протокол, а коли хлопец сознается, что у вас этот сверток украл, то уже дело суда — как дальше поступить. Запечатаем все, как есть, общественной печатью, и пан стражник доставит это вместе с арестантом во Львов. А уж вы в суде будете свои права доказывать. Мой Мошко так скривился, словно кварту своей собственной водки выпил. Но никто на это не посмотрел. Стражник принялся писать протокол. А когда все было написано, войтиха дала мне немного поесть, стражник опять надел на меня наручники, и мы направились во Львов. Я думал, что околею по дороге от боли и от холода, и до сих пор не пойму, как это я выдержал. Ой, пан, как вы думаете, что со мною будет? — Ничего не будет! —