Как познакомиться с греками

Что «Русскаяземля» весьма древнего происхождения, и сложилась она, очевидно, не в XI в.,когда из состава ее выделяются княжества Киевское, Черниговское иПереяславское, а значительно раньше. Наконец, выделение из состава ее трехпоименованных «областей» заставляет предполагать, что Киев, Чернигов иПереяславль были некогда центрами этой «Русской земли». Дошедшие до нас в«Повести временных лет» договоры с греками в древнерусских переводах сгреческого в полной мере подтверждают такое предположение.Из договоров с греками видно, что «мЂсячное свое»Русь берет: «первое отъ города Киева, паки ис Чернигова и Переяславля». Впредшествующем летописном рассказе об «укладах на рускиа грады», какубедительно показал А. А. Шахматов, по домыслу составителя «Повести временныхлет» к указанным в тексте договора городам прибавлены Полоцк, Ростов и Любеч.Ни в договоре Олега, ни в договоре Игоря их нет.В договорах область названа «Руской землей», вдоговоре Игоря, кроме того, «Руской страной». «Страна», «земля» текста договора— эта «χώρα», «χωρίον»греческого подлинника, как мы полагаем, основываясь на сравнении текстадоговоров с главой 37 «De administrando imperio». Ее население названо «родомруским», т. е. народом (γένος), и в договоре Игорякроме «княжия» или «боляр» помянуты «всЂ люди Руския земля», от имени которыхзаключается договор (ср. выражение «князи русьстии и людие» в проложномсказании о Борисе и Глебе, в тексте, восходящем к летописному известию 1015 г.,в древнейшей, не дошедшей до нас редакции) 1. К «русскому» народупричисляют себя в договоре Игоря с греками посланные от военно-дружинных родов,частью славянского, частью иного происхождения, обитающие, очевидно, в Киеве,Чернигове и Переяславле.Константинополь посещали и новгородцы, как явствуетиз сочинения Константина Багрянородного «De administrando imperio», а также изнародных преданий, помещенных в «Повести временных лет», где «Руси»противопоставляются «словене». Между тем в договорах говорится только о «Руси»,и «словене» (обитатели Новгорода) нигде не упоминаются. Не упомянут и Новгородсреди городов в связи с взиманием «мЂсячного» в обоих договорах, а равно и всообщении «Повести временных лет» об «укладах». Это тем более интересно, чтоСвятослав, упомянутый в договоре Игоря, одно время сидел в Новгороде, каксвидетельствует Константин Багрянородный.Третьим основанием для утверждения, что в первойполовине X в. существовала «Русская земля» как политически господствующеетерриториальное ядро, служат показания «De administrando imperio». В главе 9читаем: «‘ότι τα απότη̃ς έξω'Ρωσίαςμονόξυλακατερχόμενα ενΚωνσταντ'νουπόλειεισι μεν απότου Νεμογαρδάς,εν ω̃Σφενδοσθλάβος,ό υίός 'Ιγγωρ,του άρχοντος'Ρωσίας,'έκαθέζετο» 2. 1 Никольский Η.К. Материалы для повременного списка русских писателей и их сочинений. СПб.,1906. С. 277 — 279; Шахматов А. А. Разыскания о древнейших русских летописныхсводах. СПб., 1908. С. 42.2 De administrandoimperio / Edited by G. Moravcsik. P. 56: «однодеревки приходят вКонстантинополь из внешней Руси, из Немогарды (Новгорода), в которой сиделСвятослав, сын князя (άρχοντος) РусиИгоря».Текст противополагает «Руси», князем которой былИгорь, «Русь внешнюю» с г. Новгородом. Ясно,

В кн.: Slatarski W. N. Geschichte der Bulgaren. Leipzig, 1918,Th. I. [См. комментарий к статье под ****].Из кого же состояла русская знать X в.: из славян иливарягов? На этот вопрос дает ответ тот же договор Руси с греками 945 г.: «Мы отрода Рускаго слы и гостье, — читаем в его тексте, — Ивор, сол Игорев великагокнязя Рускаго, и объчии сли, Вуефаст Святославль сына Игорева, Искусеви Олгыкнягыня, Слуды Игорев, нетий Игорев, Улеб Володиславль, Каницар Переделавин».Перед нами два ряда имен: князья, посылающие своих представителей, носят именаИгоря, Святослава, Ольги, Владислава, Переделаны, тогда как послы называются Ивором,Вуефаетом, Искусеви, Слуды, Улебом, Каницаром. Но будем заниматьсялингвистическими изысканиями. Пусть имена послов, даже такие, как Ивор и Улеб,принадлежат к скандинавским именам, что, впрочем, сомнительно, но три княжескихимени из пяти (Святослав, Владислав, Передслава), бесспорно, славянские.Итак, верхушка, князья — славяне, а их послы — варяги.Вот единственный вывод, который можно сделать из анализа имен в договорах Русис греками X в. Напрасно ссылаться на быстрое ославянивание варяжской династии.Родовые имена держались обычно долго, как это видим в первой династии пришлогопроисхождения в Дунайской Болгарии, князья которой сохраняют титулы и именанеславянского характера почти два века.Не проще ли считать, что варяги-наемники окрашивалисвоимь именами дружину русских князей X в., а князья были славянами ипользовались славянскими именами? Поэтому Русь клялась Перуном и Волосом, а неОдином и Тором, как следовало бы ждать от норманских князей.Анализ летописных известий, как мы видели, привел наск выводу, что название «Русь» было древним для Киевской Руси и возниклозначительно ранее X в. Теперь нам надлежит посмотреть, как этот выводподтверждается иностранными свидетельствами.В основном иноземные источники, упоминающие

Исторических происшествий, образ жизни владевших в Крыму народов, остатки памятников — все доказывает, что Мангупская крепость основана греками, которые с своими союзниками готфами составляли главную массу населения Крыма до завоевания его турками.По многим памятникам видно, что в одно время с греками жили в Крыму караимы — народ еврейского племени. Татары начали селиться в XV столетии и долго удовлетворялись данью с греческих городов. Когда турки покорили Крым, Мангуп пал и запустел.Теперь владелец Мангупа разбирает остатки развалин и перевозит их для домашних построек в свой Каралес».БАЙДАРЫ И МЕРДВЕНЬ8«Дорога из Мангупа круто сбегает над нависшими утесами и с каждым шагом становится грознее… Приближаясь к Байдарам, едва спустишься с одной горы, как поднимаешься на другую. Чтобы сократить путь, мы пробирались тропинками, с них на каждом шагу открывались скалы, верхи гор одни над другими и мрачная вершина Чатырдага. Чем ближе к Байдарам, тем природа роскошнее, леса тенистей и все до вершин обвито плетущимися травами. Спуск в долину удобен и не дольше часа.Байдарская долина открывается точно чаша среди подоблачных гор, полная лесов, садов, деревень, полян. По долине вьется быстрый ручей, рассыпаны стада, мелькают пешеходы, слышны песни, веселый говор.Дорога из Байдар к Мердвеню незаметно поднимается на Яйлу. По пути бьют ключи и шумят фонтаны. В огромных лесах — тень и приют, рад ехать шаг за шагом, спокойно колыхаясь в мягком седле. И вдруг — Мердвень.Рука невольно затянула поводья… лошадь стала… Вы на хребте Яйлы; перед вами в расселине дорога на взморье. Сквозь зелень деревьев открываются виды все привлекательнее, все страшнее. Еще шаг вперед… бросьте поводья, взойдите на

Поступать на службу в Византийскую империю без ограничений – ни со стороны императора, ни со стороны русского князя. Весьма вероятно, что мирный договор с греками во многом обусловил активность Руси на Каспии. В русских летописях данных об этом направлении политики Олега нет. Однако зарубежные авторы (к примеру, арабский ученый ал-Масуди) описывают военную кампанию русов на Каспии на рубеже 900-910-х гг. По мнению ряда историков, здесь совпали торговые интересы не только греков и русов, но и хазар. Их свободной торговле мешали жители мусульманских областей региона, против которых и была организована военная кампания. Например, российский историк Анатолий Новосельцев считал, что договор Олега с греками содержал секретные статьи или устные обязательства о направлении военной силы Руси на Каспий», — рассказывает эксперт.Что такое кенотафы и была ли та самая злополучная змея?«… примешь ты смерть от коня своего», — фраза, омрачившая думы князя, заставившая отказаться от дорогого сердцу друга, но не избавившая от роковой гибели. Согласно Повести временных лет, Олег умер в 912 году. Именно здесь и изложен сюжет о смерти князя от укуса змеи, выползшей из черепа его любимого коня. И в этом же источнике мы находим ответ на вопрос о месте погребения князя: «И похоронили на горе, называемою Щековица; есть же могила его и доныне, слывет могилой Олеговой».Олег у останков своего любимого коня; смерть Олега от укуса змеи.Изображение из Радзивиловской летописи.Историк отмечает, что Новгородская первая летопись датирует смерть Олега 922 годом. Здесь также указано на укус змеи как причину его гибели, правда, сюжет с черепом любимого коня князя опущен, а место могилы определено

Собой, Шунга со своими брахманами на буддистов взъелся не на шутку, а яваны и само своё вторжение в Индию обосновывают добрым заступничеством за безвинно обиженных индуистами буддистов, но мало ли, на что они могут пойти ради политики? И Шунга может своё нерасположение к буддистам на какое-то время смягчить, и яваны вполне могут этим удовлетвориться, если решат, что завоевать вместе с Шунгой и честно поделить с ним Декан выйдет легче и веселее. И что тогда удержит тамилов от их нападения на Тапробану? Это мы знаем, что не случится у империи Шунга с индо-греками прочного и надёжного мира ещё лет двадцать, не меньше, а индусам откуда об этом знать? На Декане вон раджи и племена, отложившиеся было от местной династии Сатаваханов, теперь клинья к ней подбивают на предмет амнистии за мятеж и объединения сил против Шунга и яванов, если те нападут. Но что, если сами Сатаваханы, усилившись, захотят и юг Декана под себя подмять? А ведь именно южные-то раджи и связывают руки тамилам. Сами Сатаваханы, вроде бы, буддизму симпатизируют, но настолько ли, чтобы воевать с тамилами, заступившись за синхалов? С греками, возможно, и не схлестнутся, но с северо-востока империя Шунга нависает, а сил не так уж и много, и своя рубашка уж всяко ближе к телу. Так что неуютно сейчас чувствует себя тот синхальский царёк, очень неуютно. В союзники бы к кому-нибудь сильному набиться, кто от тамилов защитил бы, да только кому он сам-то нужен, такой слабый и никчемный союзник, помочь действенно неспособный, а сам в помощи нуждающийся? Нужны-то помощники, а не обуза. Так что реально синхалам в Индии опереться не на кого, и рассчитывать им приходится только на себя. Любой помощи будут рады, усиливающей их хоть как-то в военном отношении. Мы для них - тёмный лес, но по солидному виду наших судов и снаряжения - ага, это они ещё с нашим

(Андрей считать даже не стал) больших разноцветных шатров. Теперь к ним прибавятся и палатки новгородцев. Андрей, памятуя, что никаких партизанских действий не предвидеться, поставил свой шатёр ближе к концу лагеря, где снег был более чистым. Рядом разместились и Годим с Олексой. На следующий вечер, оседлав верного Хазара, Андрей выехал туда, где стояли шатры великокняжеского полка. Там, среди лучших воинов московской земли где-то находился и брат Иван, в гости к которому он и собирался. На его удачу, поиски долгими не были, его разглядел один из братьевых боевых холопов и препроводил к княжеской палатке. Иван приезду молодшего брата обрадовался, сгрёб того в охапку и потащил внутрь, к накрытому столу, за которым уже сидели незнакомые Андрею гости. Их оказалось ровно двое, разного возраста, но лицом похожим друг на друга, что выдавало в них родственников. Первый, одетый в синий с жёлтыми шнурами зипун и свободные шаровары из тонкой шерсти, был представлен как Александр, князь Шуморовский, уже успевший заполучить себе второе прозванье Мамот, второй, бывший явно моложе Александра, одетый в зипун белого цвета с вышитыми на нём разноцветными узорами, звался Борисом и был Александру родным братом. Князья Шуморовские, как и Иван, служили в великокняжеском полку простыми воинами, а ныне собрались без всякого повода, просто на дружескую посиделку. - Андрюха у нас вельми учёный муж, - похвалялся перед гостями Иван, разливая рубиновую жидкость по бокалам. - Греками вот увлекается. - Ну да, - поддержал брата Андрей, - как в том анекдоте. - В чём? - удивился старший Шуморовский. - Ну, притча такая, весёлая. Короче, пришёл посадский муж домой, и закралось у него подозрение, что у жинки его хахаль в доме побывал. Он туда-сюда, вроде нет никого, выскакивает на гульбище, а по соседнему двору мужик почти голый бежит. Ну, посадский-то силушкой не обижен был, хватает сундук, что возле стеночки стоял и в того мужика и кидает. Попал, конечно, кости там переломал и тот, значить, за увечье тянет посадского в суд. Ну, посадский судье и объясняет, мол, пришёл, все дела, соседа не признал, думал полюбовник убегает, ну и кинул со злости-то. Судья к пострадавшему, а тот и бает: я мол, греками увлекаюсь, а они свою гимнастику для закаливания