Николай васильев порно

Ленке относился хорошо?– Нравятся, – мрачно ответил Васильев и снова покосился на чемодан.– А какая из картин тебе нравится больше всего? – не унимался Николай Николаевич.– Вот эта. – Васильев ткнул пальцем в Раевского, чтобы отделаться от Николая Николаевича. – А кто он такой? – спросил он почти машинально. Сам же в это время, не отрываясь, следил за Ленкой.Николай Николаевич обрадовался:– Как же… Это герой Отечественной войны 1812 года, генерал Раевский. Здесь, поблизости от нашего городка, было имение дочери Кутузова. Генерал Раевский приезжал туда, и мой прапрадед написал его портрет. Это был знаменитый человек. В Бородинском сражении участвовал. Когда разгромили восстание декабристов, то царь Николай вызвал его на допрос, чтобы узнать, почему он их не выдал, – ведь он был под присягой и знал о тайном обществе. – Николай Николаевич выпрямился и торжественно произнес слова Раевского: – «Государь, – сказал генерал Александр Раевский, – честь дороже присяги; нарушив первую, человек не может существовать, тогда как без второй он может обойтись еще».Ленку эти слова удивили – она перестала складывать чемодан и спросила у Николая Николаевича:– Как он сказал? Генерал Раевский?– Ну, в общем, он сказал, что без чести не проживешь, – ответил Николай Николаевич.Васильев посмотрел на Ленку и вдруг спросил:– Значит, уезжаешь?… Значит, ты все-таки… предатель? – Он усмехнулся: – А как же насчет чести, про которую толковал генерал Раевский?– Это неправда! – возмутился Николай Николаевич. – Лена не предатель!– А почему же она тогда уезжает? – наступал Васильев.– Не твое дело! – ответила Ленка.– Струсила! – жестко сказал Васильев. – И убегаешь!..– Я струсила?! – Ленка выскочила из комнаты. Теперь ее голос раздавался издалека: – Я ничего не боюсь!.. Я всем все скажу!.. Дедушка, не слушай его! Я ничего не боюсь!.. Я докажу! Всем! Всем!.. – Она снова вбежала в комнату, на ней было то самое платье, которое горело на чучеле, и тихо сказала: – Всем докажу, что никого не боюсь, хоть я и чучело! – повернулась и вышла из дома.Васильев рванулся за нею, но Николай Николаевич задержал его.– Я хотел ее догнать, – сказал Васильев. – Может, ей надо помочь?– Теперь уже не надо. Теперь, я думаю, она сама знает, как ей быть. – Николай Николаевич поманил его пальцем и тихо добавил: – В сущности, ты неплохой парень… Но какой-то… прокурор, что ли.– А все-таки почему она уезжает? – упрямо переспросил Васильев.Николай Николаевич посмотрел на Васильева: на его худенькое мальчишеское лицо, на очки с одним стеклом, на крепко сжатые губы, на весь его правый и убежденный вид и вдруг почему-то разозлился.– Давай, Васильев, шагай! – Он подтолкнул Васильева к выходу. – Ты мне в какой-то степени надоел! – Закрыл дверь, потом снова распахнул и крикнул ему вслед: – Ты прав во всем!.. И значит, ты счастливый человек!.. – И

Я, – обрадовался Николай Николаевич. – Ты обязательно сюда вернешься.– И многим другим твои картины нравятся. – Ленка улыбнулась Николаю Николаевичу и сказала его словами: – Честно тебе говорю.– Ты о ком это? – с любопытством спросил Николай Николаевич.– Однажды заходил Васильев… «У вас как в музее, – говорит. – Жалко, что никто этого не видит».– А ты что?– «Как не видит, – говорю. – Эти картины многие смотрели… И многие еще будут смотреть».Николай Николаевич почему-то очень взволновался от Ленкиных слов. Он подошел к картине, на которой был изображен генерал Раевский, и долго-долго смотрел на нее, как будто видел впервые, потом сказал:– Это ты верно ему ответила. – У него был вид человека, который решился на какой-то отчаянный шаг. – Ты даже не представляешь, как ты ему верно ответила!На улице уже стемнело. И в комнате было сумеречно, но ни Ленка, ни Николай Николаевич не зажигали огня.Ленка продолжала собираться в дорогу. Она светлым пятном передвигалась по комнате, складывая вещи в чемодан. Признание, которое она, отчаявшись, сделала дедушке, нисколько не успокоило ее, наоборот, еще больше обострило в ней чувство непрошедшей обиды. Ленке казалось, что эта обида будет жить в ней не месяц, не год, а всю-всю жизнь, такую долгую, нескончаемую жизнь.Быстрее отсюда! Из этих мест, от этих людей. Все они лисы, волки и шакалы! Как трудно, невозможно трудно ждать до завтра!У соседей по-прежнему гремела музыка. Это подстегивало ее метания по дому.Потом Димкины гости вышли на улицу, и Ленка услышала их возбужденные голоса. Они кричали и радовались тому, что Димкин отец катал их по очереди на своих новеньких «Жигулях». А Димка командовал, кто поедет первым, а кто вторым.Им было весело, они были все вместе, а она тут одна – загнанная в мышеловку мышь. И они были правы, а она – виноватая!Может быть, ей надо выйти и крикнуть все про Димку, и он остался бы один, а она была бы вместе с ними?!Но тут же в ней возникло яростное сопротивление, неподвластное ей, не позволяющее все это сделать. Что это было? Гордость, обида на Димку?… Нет, это было чувство невозможности и нежелания губить другого человека. Даже если этот человек виноват.Она кидала в чемодан одну вещь за другой, потому что сборы эти были для нее спасением.Именно в этот момент на пороге комнаты бесшумно выросла темная фигура, и мальчишеский голос произнес:– Здрасте!Николай Николаевич зажег свет – перед ними стоял Васильев.– А вот и он, – сказала Ленка. – Легок на помине. Дедушка, это Васильев.– Здрасте, – поздоровался Васильев второй раз и покосился на чемодан. – У вас там дверь была открыта…– Заходи, заходи, – обрадовался Николай Николаевич. – Мы только что о тебе разговаривали. Лена мне сказала, что тебе нравятся наши картины.Николай Николаевич вскочил и прямо вцепился в Васильева. Ведь он пришел сам – значит, он к

Дедушка! – сказала Ленка в страхе и в немом преклонении перед поступком Николая Николаевича. – Де-душ-ка!Нет, даже она не могла понять в эту секунду величие своего деда, Николая Николаевича Бессольцева.– Идем! – Николай Николаевич крепко взял Ленку за руку. – Катер нас ждать не будет, хотя, может быть, мы с тобой и стали знаменитыми людьми.– Я вас провожу, – вдруг объявила Маргарита Ивановна.– Что вы, – возразил Николай Николаевич, – это лишнее.Маргарита Ивановна смутилась и покраснела:– Заодно провожу и мужа… Он у меня этим же катером уезжает.И они все трое вышли из класса.В последний раз мелькнула Ленкина стриженая голова, в последний раз Николай Николаевич сверкнул своими большими заплатками на рукавах пальто, и они исчезли, сопровождаемые полным безмолвием.– На каких людей мы руку подняли! – нарушил тишину Васильев и тяжело вздохнул: – Э-э-эх!– Все из-за Сомова! – Лохматый подлетел к Димке, крепко сжав кулаки.– У-у-у, – понеслось со всех сторон, – Со-мо-о-ов!Одни из них забыли, что они сами тоже гоняли Ленку. Другие забыли, что жили, как будто вся эта история их не касается. Третьи – что хотели заступиться за Ленку, да не успели… Каждый, конечно, чувствовал какую-то неловкость перед самим собой, перед другими, но в этом трудно признаваться, и все они дружно и единогласно обвиняли одного Сомова.– Бойкот – Сомову! – крикнула Железная Кнопка. – Голосуем!Но голосования снова не вышло, потому что в дверь просунулось жизнерадостное и возбужденное лицо Маргариты Ивановны:– Директор мне разрешил. Я только туда и обратно. А вы здесь сидите тихо. – Она хотела уже исчезнуть, но почему-то спросила: – Да, что это вы кричали про бойкот? Опять?… Кому? За что?– Вашему Сомову! Вот кому! – Миронова впервые за все время этой борьбы побледнела от волнения. – Он дважды предатель!– Сомов – предатель?… – Маргарита Ивановна по-прежнему стояла в дверях. – Ничего не понимаю.– Он рассказывал вам, что мы сбежали в кино? – спросила Миронова.– Ну рассказывал. – Маргарита Ивановна улыбнулась. Она подумала про то, что они совсем еще дети, играют в каких-то предателей.– А мы-то думали, что это сделала Бессольцева!– Гоняли ее, били! Смеялись над нею, – сказал Васильев. – А Сомов молчал.– И вы молчали, Маргарита Ивановна, – вдруг тихо, но внятно и беспощадно произнесла Миронова.– Я молчала?… – Маргарита Ивановна испуганно посмотрела на Миронову и вошла в класс, прикрыв двери. – Я думала, Сомов вам все рассказал… – Она посмотрела на Димку: – Как же так вышло, Сомов?…Димка ей ничего не ответил и не поднял головы.– Ждите, Сомов вам ответит, – сказал Васильев.– Маргарита Ивановна, катер уйдет! – крикнул Валька. – И муж ваш тю-тю!– Катер?… – спохватилась Маргарита Ивановна. – Подождите! Я быстро, я сейчас… – Она хотела уйти, но почему-то не ушла. – Давайте спокойно разберемся!.. Значит, Сомов все скрыл? Но при чем