Секс рассказы резидент эвил

Скорбный кучковатостью пенопласт Декларации непотребства, четырехиюльской фазой бойскаутных лысин Зизу  и большевистского Троцкого, дооформившего плешь необычайно развитого постом и чином индвидуума навсегда как говно остроклювой бородкой лесного короля братьев Гримм, потная нить жизни, укрученная поросячьим хвостиком перечночихающего хряка, обратившего эволюцию по Розенбергу вспять, как турбины ДнепроГЭСа, принудительно эвакуированные перед бронированным лицом танковой армии фон Клейста в сторону недоподлетного Урала Малазийского, инфинитивно заброшенного вуалью забвения Анны Карениной, покерной дивы в джинсовой юбке Дженнифер Тилли, одновременно также не считающей себя умнее президента Галло, в чем, видимо, не было ничего диссонирующего с общим триумфальным предвкушением того Фуцика, что стал именем нарицательным : помнится, мы в нашем советском детстве именовали разнообразных по  гнусности людей две ноги - два уха именно Фуциками, приводя в скоротечную предоргазменную лихорадку нашу учительницу русского языка и литературы, накануне вечером нащупавшую никак не дающуюся в шероховатые цыпками и лишаем руки возможность обернуть рождественской ярмарочной глянцеватостью иссохшей от ленивого нэпманского стрикулиста Егора Яковлева газеты очередную сказочку, вбиваемую прямо сейчас клавиатурой ноутбука по обету перед правильным Белым Кроликом, независимо от назатыльной поспешности напомнившим ( напомнившей, но тогда следует переписать Кэрролла и заподозрить в  Марте Хоткинкиджо Белую Крольчиху ) о дне рождения много лет назад татуированной и разноцветноволосой Катерины Суицид, шаловливо подбросившей  " Резидент эвил " серебрушкой пижонистого Балтазара, самим покроем ладно сшитого костюма намекнувшего Шейе Лабефу об утаиваемых между строк тайных цифрах коррупционной составляющей еще одной гениальности вождя и учителя, чувствующего, видимо, наощупь признаваемую Государственной думой провальность тибетского Провала, проваливающегося красочными открытками с видами Пятигорска, Семиречья и несколько утратившей почечную актуальность шестистрункой мордатого Расторгуева, подводника - рэкетира из агрегатов лоэнгринских качалок незадавшихся Шварценеггеров и успешного Федора Емельяненко с рожей такой, что тута не курить бросать, а бить по головкам Ленина, выслушавшего ( экое подлое слово, х... й пойми, как пишется или слышится ) рапсодию Бетховена ушами Мацуева, уже изготовившегося пульнуть какой Игги Азазеллой в сбитую оглоблями массу белоснежного бисквита, вынесенного офицерами невидимого по запаху эскадрона демобилизованных общей контузией понятийного аппарата бывших ранее, благополучно отстреленных за неинтересностью и ненадобностью статичных рейтинга и смотрибельности кокошника рыжей Ландер, отчего - то необъяснимо для меня никогда не делающей вкусовой последующий шажок Лесли Нильсена в комедии абсурда, чем приводит в смешливое состояние любующегося скотообразием юмора и сатиричностью гуманитарных взаимодействий между экспертами и фуражкой Остапа Бендера, небрежно закинутой Есениным в прохладу долины Мегидо.

Нежелание становиться проще Пустоты, зловещий Туранчокс и армии летучих мышей, мизинчиковые батарейки вещего сна с голыми бабами и лязгом БТРов по брусничной лесотундре Каракалпакии, глиняный шорох на чердаке Пражской, как фальшивый грош, ратуши, где так и засох хренов русский отечественный наш Терминатор, кучерявым Эпштейном Эрдельтерьером Эльтибером Хозареянского каганата вложенный лакмусовой закладкой, приуготовленной к ритуальному шоу Аркаши Бабченко, непонятно, но навылет пронзившего меня парочкой роботов Милен Фарме : клюква. Я даже ломанулся тогда в отвратный чепухой Кашина Твиттер сестрички и замкнул цепь фоткой поверх, где не  " Джек Дэниэлс " и не Микки Руни, а боярышниковый напиток свыше сорока оборотов, что кризисно самоуправляется блондинистым Харатьяном, когда -  то впервые в русском искусстве написавшем роман с кокаином Надежды Тэффи. Элэсдешные мотивы белорусских малиновок в очках и кудрях Корнелюка, прическа, как у Саманты Фокс, нашей Кати Семеновой, надевшей такую коротенькую юбчонку, что еще чутка и я увижу белые трусики, миниатюрные кальсоны рыжей Ландер, добросердечно обмененные Леонидом Якубовичем на Марка Шагала тоже еще одного Лени, но уже не Рифеншталь, а Радзиховского, очень пристойно разжевавшего снижением штиля пиар и деньги любви и бедности патриотического кроссдрессера Калягина перед тем, как взять в охапку гонорар, аплодисмент и шакала шоколадку мистера Малого, требующего заглавности и для мистера, но гиперболоид инженера Гарина устал и поэтому сказочке : конец.

Смуга улетучился, каккамфара. Резидент внимательно посмотрел на путешественников. Потомвопросительно взглянул на Пандита Давасармана, как бы ожидая от негообъяснений. - При моем содействии сагиб Смуга оставил в Бомбее у служащегопароходной компании письмо и депозит для передачи своим благороднымдрузьям. Так вот, этот служащий, по фамилии Аббас, был убит в тотмомент, когда передавал сагибам то, что мы у него оставили. Совершивубийство, преступник бежал, захватив с собой депозит, - сказал ПандитДавасарман. - Это просто невероятно, - искреннее изумился резидент. - Бытьможет, вы расскажете еще что-нибудь об этом происшествии? Вильмовский удовлетворил его любопытство, после чего резидентсказал: - Гм, вы говорите, что у убийцы на лице широкий шрам? Это в самомделе поразительно... Во всяком случае, убийца каким-то образом проникв планы Смуги. Иначе он никак не мог знать, что Смуга оставил золото уАббаса. Бомбейская полиция, очевидно, провела следствие, значит, таместь ваши свидетельские показания. Это хорошо, я немедленно личнозаймусь этим делом. - Вам известно, с какой целью Смуга вызвал нас в Центральную Азию?- спросил Вильмовский. - Только в общих чертах. Но я не уполномочен распространяться наэту тему. Вскоре сам Смуга все вам объяснит. При случае, я хотел быспросить, вы во время путешествия пользуетесь английскими паспортами? - Да. Вы желаете их осмотреть? - Если это вас не затруднит. Мне необходимо отметить ваш приезд вЛадакх. Резидент внимательно осмотрел документы, что-то отметил в книге.Потом снова обратился к Вильмовскому: - По записи в паспортах я вижу, что все вы уроженцы Варшавы,которая ныне входит в состав Российской империи. Есть ли у васкакие-нибудь документы, выданные русскими властями? - Конечно, но теперь они утратили всякую силу, - ответилВильмовский, заинтересовавшийся вопросом резидента. - Нет ли у кого-нибудь из вас настоящего русского паспорта? - Да, у меня есть, потому что я совершенно легально выехал заграницу, - ответил Томек. - Этот паспорт у вас с собой? - продолжал вопросы резидент. - Нет, он в багаже, оставшемся в караван-сарае.

— Всё- -аки вы, русские, сумасшедшие, — произнёс шеф разведки ГДР с нотками зависти в голосе, продолжая пристально изучать невзрачного мужчину, стоящего прямо перед ним.— Что вы имеете в виду? — резидент КГБ СССР в ГДР напрягся.— Я бы никогда не рискнул отправить на задание своего сотрудника с таким уровнем подготовки, — пояснил шеф разведки ГДР. — Он даже говорит с акцентом, пусть и едва заметным.— И что вы посоветуете?— У меня имеются хорошо подготовленные сотрудники, которые могут заменить...— Нет! — решительно перебил его Дроздов. — Это исключено!— Тогда ему нужен напарник, хорошо знающий немецкий язык, обычаи, традиции... , — шеф разведки ГДР на секунду задумался. — У меня есть кое-кто на примете.Он вынул из кармана фотографию и протянул её резиденту КГБ СССР. Кивнув на прощанье головой, мужчина, молча, удалился.С фотографии на Дроздова смотрела молодая сексуальная девушка с пышной шевелюрой, типичная немка. Он вздрогнул. В шифровке из Москвы рекомендовалось направить агентов под видом семейной пары. Похоже, что конфиденциальная информация «утекает» из его кабинета. Впрочем, это могло быть и совпадением. Резидент КГБ перевёл напряженный взгляд на невзрачного мужчину спортивного телосложения.— Сегодня утром получен категорический приказ из Москвы: подготовить легенду и срочно направить нашего сотрудника в США, — официальным тоном сообщил Дроздов, — выбор пал на вас, Владимир Владимирович...Резидент КГБ СССР замолчал. На самом деле никого выбора в настоящее время у него не было. Он мог направить в США только одного своего сотрудника. Дроздов бросил на подчинённого задумчивый взгляд. Владимир Владимирович по-прежнему навытяжку стоял перед ним и ожидал продолжения.— Поедите под видом бизнесмена из ФРГ, проводящего медовый месяц в США, — Дроздов пристально уставился на Владимира Владимировича и, немного замявшись, добавил. — Всё должно быть натурально. Вы меня понимаете?— Не совсем.— В США сейчас очень сложная оперативная обстановка. Под подозрением находятся все прибывающие в страну иностранцы. Провал недопустим, — пояснил резидент КГБ и хладнокровно дополнил, пристально уставившись на подчинённого. — Поэтому вы не должны изображать влюблённую парочку, а быть ею, в том числе, и в постели.Владимир Владимирович растерялся. Слова начальника ошеломили его. За всё время работы в КГБ от него впервые требовали такое.— Неужели не сможешь?! — недоверчиво спросил Дроздов, с тревогой следя за реакцией своего подчинённого.— Нет.— Должен! — категорично приказал Дроздов.— Я не смогу, — выдохнул побледневший Владимир Владимирович, которого прошиб холодный пот.— Сможешь! — убеждал его Дроздов. — И мы поможем!— Вы не поняли! Я женат!— Я знаю, Володя, — по-отечески проговорил Дроздов, — но это нужно в интересах отчизны!Тяжело вздохнув, Владимир Владимирович в раздумье опустил глаза. Он очень любил свою жену, но родину любил не меньше. Впервые в жизни ему надо было сделать непростой выбор. И он не знал, как поступить. Резидент КГБ СССР в ГДР ласково и с сочувствием посмотрел на своего растерявшегося коллегу.— Удачи, — пожелал